Всего лишь намекнув

Узнал офицер, конечно, и о роли бабушки и внучки

в спасении наших солдат.

Обращаясь к Лукерье Павловне и Глаше, пол-ковник «взял под козырек» и сказал: «Вы сохра-нили жизнь воинам Красной Армии. Это очень

мужественный поступок!». Не мы, — ответила ему

девочка, а вот эти курочки. Офицер улыбнулся и

приказал солдатам принести бабушке и внучке, а

также их пеструшкам мешок пшеницы. Военные

ушли, но оставили на память с виду обычный ар-мейский бинокль, только со странной надписью

на футляре: «За мужество Лукерье Павловне и

Глаше. От командования».

49

ДЕВУШКА И БЕРЕЗКА

Люся с детских лет очень любила рисовать.

Откуда у неё появилось эта тяга к творчеству — не

понятно. В родне девушки не было ни одного ху-дожника, только доярки, кузницы, да плотники.

Она же постоянно засиживалась по вечерам с ка-рандашом и альбомом, мечтательно подняв к небу

глаза и размышляя. Ну а потом на свет рождались

очень интересные рисунки.

Изображала Люся то, что видела вокруг: домаш-них животных, бревенчатые избы родного села, деревья на опушке. При этом она замечала такие мело-чи, на которые никто не обращал внимание: паутин-50

ку в углу, воробышка за окном, листочек, парящий на

ветру. Иногда на её работах появлялись и люди: со-седки, горячо обсуждающие последние новости, мальчишки с удочками у пруда, заворожено смотря-щие на поплавки. Особенно получались у юной ху-дожницы родные люди: мама и брат Дмитрий. Своих

близких она изображала тщательно, старалась вло-жить в труд всю душу. Готовые работы девушка

щедро раздаривала односельчанам, и все удивля-лись, как здорово у неё выходит. Рисунки Люси были

наполнены светом и добром. Они несли людям радость. Но счастье мирной жизни прервала война.

Из небольшой деревни, которая насчитывала

всего-то двадцать дворов, добровольцами на

фронт уходило 15 человек. Идти «супротив врага»

надумал даже местный пастушок Фома, чего от не-го никто не ожидал. Он был низкорослый и щуп-лый, совсем не походил на храбреца и героя. А ведь

надо же, собрал котомку, подпоясался веревкой и

всем своим видом показывал готовность «идти во

солдаты». Ребята подшучивали над ним, напоми-нали, как однажды он убежал от бодливых коров.

Однако Фома только хмурился и отвечал: «Ничего, уж как — нибудь, сдюжу».

Покидая деревню, Дмитрий тепло попрощался

со своими родными. Провожая его, мама и сестра

плакали, но сами хорошо понимали, что так нужно.

В подарок любимому братишке Люся нарисовала

себя у березки и подписала: «Помни о нас». Парень

бережно сложил листок и сохранил в нагрудном

кармане, у самого сердца. Много раз потом в часы

затишья, доставал он дар сестрички и подолгу

51

смотрел на него и гладил рукой. И ему становилось

тепло на душе.

Перед отправкой новобранцев на фронт их

обучали ратному делу. И здесь, вот невезуха, Дмитрий попал в одно отделение с Фомой. Все у этого

горе — солдата было вкривь, да вкось. Заступит в

караул — заснёт, прикажут воды принести — уронит

вёдра, начнет картошку чистить — палец порежет.

То штаны казенные порвет, то ложку потеряет, то

винтовку в грязь уронит. Ругали его постоянно, и

наряды вне очереди он получал регулярно. Отчи-тывали, наказывали, но исправить не смогли и, в

конце — концов, махнули на недотёпу рукой. Стрелять научился, окопы рыть умеет, ну, стало быть, и

ладно. Однако Дмитрий пожалел нескладного паренька. Он был сироткой и жил один. Брат Люси

решил ему помочь. Добрый юноша стал учить новичка всему, что освоил сам, подсказывал ему, поддерживал делом и дружеским словом. И его товарищ постепенно начал исправляться, внимательно

наблюдая за своим наставником, стал осваивать

нелёгкие солдатские навыки. Однажды Дмитрий

достал рисунок сестры и отдал его Фоме: «Возьми, Люсин подарок, пусть у тебя будет». И никто не

знал тогда, какую важную роль сыграет обычный

альбомный листок в судьбе двух односельчан.

Тот памятный бой был очень жестоким.

Немцы постоянно атаковали и обстреливали наши

позиции из миномётов. Дмитрия контузило, и он

сполз на дно окопа, из ушей шла кровь. Фома перевязал его и отстреливался изо всех сил от насе-давшего врага. Пятерых фрицев он сразил очере-52

дями из ручного пулемета своего друга, а двоим

ловко кинул прямо под ноги гранату. Когда патроны кончились, Фома с винтовкой притаился за уг-лом окопа. И тут сверху спрыгнул здоровенный

фашист. Он пнул ногой Дмитрия и хотел его до-бить, да не тут — то было. Фома всадил ему штык

прямо в спину. Немец обернулся и сразу же получил прикладом по голове. Падая, всей своей огромной тушей, он и придавил худенького паренька.

Так позже и нашли их санитары.

Дмитрия унесли в лазарет, а Фому, осмотрев и

поняв, что он не ранен, а только потерял сознание, долго приводили в чувство. Один из санитаров, оглядев убитых фрицев и огромного фашиста в

окопе, промолвил: «Во, дает! Ишь, как разошёлся!

Восьмерых уложил! А всегда был таким тихоней».

И тут он увидел краешек листа, выглядывающий

из нагрудного кармана молодого солдатика. Мужчина развернул его и сказал: «Ах, вот оно как?! Теперь понятно, чего он так развоевался». Рисунок