Всего лишь полностью раздавлен

Я, образно говоря, остановился на двери с номером три. Не отвечать – пока. Я подожду, пока не придумаю идеальный ответ. Если опираться на опыт, то пришедшее первым в голову никогда не было идеальным ответом. Пусть думает, что я занят. В конце концов, так и было. Я занят налаживанием здешней жизни, которой не следовало вертеться вокруг Уилла – кого? – Тавариса.

Как только я принял решение, по мне пробежала волна силы. Наконец-то, после стольких недель, у меня появилась возможность его игнорировать. Я мог привыкнуть быть на этой стороне силового баланса.

Я не отвечал весь остаток учебного дня. Сохранял полное спокойствие, так сказать. И был на девяносто процентов уверен, что это все благодаря маминой тренировке осознанности. А затем проделал кое-какую визуализацию. Представлял, как Уилл проверяет телефон каждые пять минут с сердцем, колотящимся у самого горла, как было у меня последнюю пару недель лета. И чувство оказалось настолько приятным, что эта картинка обязательно должна была проявиться. Вот и выяснилось, что максимум положительной энергии я получал от мысли о кармическом злорадстве.

После школы я навестил Кристу и Дилана. Они были не в себе. Состояние тети Линды ухудшилось, по словам мамы, и ее оставили на ночь в больнице. Дети казались очень подавленными (как и взрослые, если быть до конца честным), поэтому мы все решили прогуляться и поесть чизбургеров. Мы пришли в одно из тех мест, где по залу бродят аниматоры в чудовищных антропоморфных костюмах бурундуков, уток и медведей с такими безумными глазами, будто они приняли что-то ядовитое в ударной дозе. Животные, имею в виду, не люди. Хотя их глаза были спрятаны, поэтому здесь тоже сложно определить наверняка.

В любом случае Криста и Дилан пребывали в восторге и большую часть времени ходили следом за одним из бурундуков, а не ели. Мне показалось странным, что они могли бояться темноты или шумящих на улице деревьев, но ничуточку не пугаться огромной зверюги. Эти круглые неподвижные глаза и жутко вытянутые полуоткрытые рты…

Знаете, нигде не было написано «я ем детей» четче, чем на морде бурундука Чарли.

Я до сих пор игнорировал Уилла, но то и дело проверял его послание, словно что-то могло измениться за тридцать секунд. И я задавался вопросом, заметил ли Уилл, что я прочитал сообщение. Сходил ли он из-за этого слегка с ума, придумывая объяснения тому, что я не отвечаю?

Мы можем поговорить?

Но о чем, Уилл? О том, как ты пренебрегал мной с… с той самой ночи? Или о твоей реакции на вечеринке? Или хочешь обсудить, почему ты, в общем-то, у озера был ангелом, а теперь борешься за противоположное звание? И хоть все эти темы для разговора и кажутся интересными, я лучше приглашу бурундука Чарли в свою комнату, чтобы он каждую ночь смотрел, как я сплю, чем буду слушать твои объяснения, почему я столь мало для тебя значу.

Каждый раз, когда я вытаскивал телефон, мои родители начинали тихо разговаривать, словно я каким-то образом не слышал то, что они обсуждают, сидя на другой стороне круглой кабинки. Я отвлекался, но не настолько. Они упоминали тетю Линду – в эти дни тема всех времен. Я услышал достаточно отрывочных фраз, чтобы уловить суть.

– Не реагирует на лечение…

– Меняют медикаменты…

– Нужны более действенные обезболивающие…

– Она сказала, что не хочет быть как в тумане, но…

Телефон завибрировал у меня в руках, и я подпрыгнул на целый километр. Потом посмотрел на экран, и разговор родителей был официально отключен.

Уилл. Мне звонил Уилл.

Уилл где-то там… и прямо сейчас звонил мне. Думал обо мне. Ждал, когда я отвечу.

Может, мама в чем-то права со своей теорией «проявления».

И я чуть не ответил. Чуть. Но зудящая сила снова напомнила о себе. Если честно, дело было не только в ней. Чем больше я думал о его сообщении, тем больше подозревал, что он хотел попросить меня не выдавать его. Или сказать, что лето ничего не значило – и мы просто будем видеться в школе. Черт побери, я не хотел слышать ничего подобного. Словно в ту же секунду, когда он все это принизит и обесценит, недавнее счастье просто-напросто сотрется. На фоне болезни тети Линды и того, что я находился далеко от друзей и имел дело с Ларой, у меня оставались только летние воспоминания. Они были нужны мне – и подольше.

Поэтому я молча смотрел на телефон, пока вызов не завершился.

Прости, Уилл.

Слишком занят.

Совсем как ты.

8

Он меня подкараулил.

Следующим утром я опаздывал минимум на десять минут. Я закончил возиться со шкафчиком, мысленно репетируя свое оправдание для мисс Харстенвильд, когда у меня появилось это жуткое, зловещее чувство. То самое, которое говорит: «У тебя за спиной стоит человек, который, возможно (наверняка) является серийным убийцей». Я обернулся и обнаружил прямо внутри моего личного пространства Уилла, уставившегося на меня, как чертов матадор[11].