Всего лишь полностью раздавлен

– Конечно. Не знаю, зачем вообще ты такое спрашиваешь.

Мы одевались дольше, чем следовало. Уилл то и дело грубо прерывал процесс, чтобы поцеловать мои ноги, живот и руки в последний раз, прежде чем я их закрою одеждой, но в итоге мы смогли вернуться к презентабельному виду. Потом мы действительно выскользнули из дома (спасибо входной двери, которая никогда не скрипела) и пошли вдоль озера.

Я передвигался медленно, как черепаха. Тело казалось гораздо более тяжелым, чем должно было.

Но прощальная прогулка закончилась слишком быстро. Как и все остальное.

– Тебе обязательно возвращаться домой? – спросил я.

– А тебе? – ответил он. – Пожалуйста, приезжай в гости.

Он взял меня за запястье и остановил.

– Серьезно, нам надо обменяться взаимными обещаниями. Мы должны увидеться снова как можно скорее.

– Хорошо.

– И не просто на словах – мы должны что-то сделать. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. А может, это и не должно заканчиваться?

Я пожал плечами. Просто не знал, что ответить.

– Нам надо оставаться на связи. Мы будем общаться и что-нибудь придумаем. Наверное, я смогу приехать на весенние каникулы. Или ты опять будешь навещать свою тетю и мы сможем договориться о встрече.

У меня появилось ужасное ощущение, что я вот-вот заплачу. Все, что я смог сделать, это коротко кивнуть.

Уилл накрыл мою щеку ладонью и уставился на меня серьезными карими глазами.

– Пожалуйста, не теряйся. Мне надо еще раз тебя увидеть.

– Ты знал, что у сердцебиения меняется ритм, когда ты слушаешь быструю или медленную музыку? – спросил Уилл.

– Нет. Прикольно.

– Да. А роговица – единственная часть тела, которая не получает кислород из крови. Она всасывает его прямо из воздуха.

Он сидел, скрестив ноги, на свободном стуле в музыкальном классе, листая учебник по биологии, который лежал у него на коленях. Сегодня его оправданием для того, чтобы побыть рядом со мной, стала грядущая контрольная.

Я думал, учебник он взял только для виду, но, к моему удивлению, Уилл сел и углубился в чтение, когда я принялся играть на гитаре. Я не знал, действительно ли он хочет хорошо написать контрольную или ему просто скучно слушать одну и ту же музыкальную фразу, повторяющуюся снова и снова. Я бы не стал его винить, если бы так оно и было, но тогда у меня возникал вопрос: зачем он всегда приходил сюда во время обеденного перерыва, если три четверти отведенного времени я репетировал, игнорируя его?

– А кровь циркулирует по венам настолько быстро, что кровяной клетке требуется на весь круг только двадцать секунд, – продолжил он. – Забавно. Я всегда думал, что она течет со скоростью шагающего человека.

– Она течет довольно быстро, если сильно порезаться, – произнес я.

– Да, но не со скоростью сто километров в час, – сказал он. – Подумай, какая крохотная кровяная клетка по сравнению с телом. И ей требуется двадцать секунд! Это – как для нас сделать десять кругов по футбольному полю за такое же время.

– Наверное. Но все относительно…

Он рассеянно моргнул.

– Я уже ничего не знаю. У меня сейчас мозги закипят.

Я порылся в папке с нотами, которую я собирал для предстоящего концерта «Абсолюции», и выбрал песню, которая не вызывала у меня особых проблем, но звучала круче, чем парочка тех, которые я обычно репетировал. Полагаю, я хотел немного покрасоваться перед Уиллом. Неужели это преступление? Максимум проступок.

– Ты всерьез готовишься к контрольной? – спросил я.

– Да. Почти. В учебнике на углах страниц есть вставки с интересными фактами о человеческом теле. Я читал их.