Всего лишь сделка

Саврасов обернулся, женщина с голосом Киры приближалась к нему, шляпа мешала разглядеть ее лицо, она все же приехала. Ура.

— О, фисташковое, мое любимое.

Кира забрала из его рук последний рожок с мороженым.

— Веди меня в номер. Ты что окаменел.

Она слегка приподняла голову и полы шляпы приоткрыли лицо, стало видно ее подбородок, губы и кончик носа, но вот глаза он так и не смог разглядеть. Черт бы побрал эту шляпу. Но ничего в номере он ее снимет и зашвырнет подальше.

Они поднялись в свой номер, он хотел ее обнять, но она умело вывернулась. Она разглядывал номер, придерживая эту чертову шляпу, рассматривала потолки, потом вышла на террасу и долго любовалась видом вечерней Флоренции.

— А ты столик заказал?

— Да. Заказал. Через час нас там ждут.

— Замечательно, я как раз успею распаковать вещи.

Она потащила свой чемодан в гардеробную. Саврасов ушел на террасу. Все было как всегда, он надеялся на одно, а получал совершенно другое.

— Я готова.

Кира в очередной раз переоделась, черное платье на тонких бретелях ниспадало до пола, волосы были уложены в высокую прическу и концы были слегка подкручены, что-то кружевное покрывало ее голову, легкое движение рукой и кружево вуали спрятало от него ее глаза.

— Идем? Или ты не готов?

— Пошли.

Голос Саврасова был холоден, и Кира не поняла, чем была вызвана такая холодность. Такси они прождали в молчании, в молчание добрались до отеля, так же в молчании поднялись на крышу отеля, где располагался ресторан Terrazza Brunelleschi, окружающий вид был прекрасен Санта-Мария-дель-Фьоре, Кампанелла Джотто, всё это было подсвечено и становилось ещё загадочней и притягательней, город стал волшебным замком с тысячей свечей. Они сделали заказ, и опять молчали. Тихая музыка и слегка хрипловатый голос певца заполнили зал. Кира смотрела вокруг, Саврасов смотрел в сторону, но ничего не видел, его не интересовала окружающая красота. Молчание стало невыносимым. Почему вдруг такой замечательный вечер, стал ледяным и безразличным.

— Коста, все нормально?

— А что должно быть не нормально?

— Ты странный. Я тебе помешала? Не надо было приезжать?

Он молчал. Что он злится?

— Зачем?

— Что зачем?

— Этот маскарад, здесь нет никого, кто тебя знает, или я тебе до такой степени противен, что ты видеть меня не хочешь?

— Коста, что ты себе навыдумывал?

Он уже себе однажды навыдумывал, даже классиков приплел, и ошибся, может он и сейчас ошибается.

— Я хочу видеть твои глаза.

— И всего-то?

Кира убрала вуаль и насмешливо на него взглянула.

— И из-за этого ты разозлился? Просто я люблю шляпки, и мне редко выпадает шанс в них блеснуть.

Что-то рядом грохнуло, и Кира не сразу поняла, что это официант открыл заказанное шампанское. Саврасов забрал бутылку и разлил напиток сам.

— Прости.

— Прощу, у меня пока хорошее настроение, но в следующий раз ты так легко не отделаешься.

— Оштрафуешь?

— Это для тебя слишком просто, я придумаю что-нибудь этакое.

— Даже страшно.

— Бойся, мы ведь на территории где господствовала святая инквизиция. Проповедовал Савонарола, сжигались книги.

— Тебя бы, наверное, сожгли, ты же ведьма.

— Интересно почему?

— Ты меня околдовала.

— Ты сам себе все навыдумывал, у тебя слишком богатая фантазия. Колдовать я не умею, а вот очаровывать могу, когда мне это надо и когда надо могу разочаровывать.

— С каждым моим разочарованием я всё больше тобой очарован, это колдовство.

Кира пригубила шампанское, тарелки с едой таинственным образом появились перед ней, она с удивлением обнаружила, что и соседние столики уже заняты. «Флоренция, он, я, это действительно колдовство, и пусть оно будет, всего шесть дней колдовства, оно останется здесь и больше не повторится, но пусть оно будет!».

— Пойдем, потанцуем.

— Здесь не танцуют.

— Это тебя останавливает?

— Нет. Но ты же всегда соблюдаешь правила?

— Я знаю одно правило, если я хочу танцевать, я танцую.

— Тогда идем.

Саврасов вывел ее к сцене и прижал к себе, Кира не сопротивлялась, не нужно было держать рамку, не было его или ее пространства, было общее пространство, пространство, где они были вдвоем. Певец теперь пел только для них, музыканты играли только для них. Как чудесно, что можно ее просто обнимать, как чудесно, что можно к нему просто прижаться. Несколько пар присоединились, но для Киры и Константина это не имело никакого значения. Мелодия изменилась, и Кира тихо прошептала «румба». Он танцевал и впервые забыл о том, что нужно следить за ногами, все было легко, только он и она, только они и движения, единые, прекрасные движения, они не сбились, они не могли ошибиться, они слишком давно танцевали этот танец, и многие до них его танцевали, румба танец любви. Непонятные звуки вернули их в действительность, аплодисменты, вот что их заставило вернуться. Кира поблагодарила певца и музыкантов и, таща за собой Саврасова, вернулась к столику. Потом они опять танцевали, удары часов известили о том, что уже час ночи.

— Пойдем, Коста. Я устала.

— Хорошо.

Такси быстро домчало их в гостиницу. А дальше он нес ее на руках, он и в номере все никак не хотел ее опускать.

— Опусти.

— Ты же устала.