Всего лишь сделка

Кира подошла к саркофагу Лоренцо, привычно фотографировала. А Саврасов разглядывал «Утро», и уж совсем не церковные ассоциации вызывал вид статуи, скорей греховные.

— Что ты думаешь, глядя на нее?

— Мои мысли не совсем уместны для церкви и усыпальницы.

— И все же?

— Я вижу тебя, когда я в тебе, и ты на вершине наслаждения и готова сорваться вниз, наслаждение, граничащее с болью, экстаз.

— И не ты один. Многие исследователи предполагают, что «Утро» — это радость зачатия, «Мадонна» — радость материнства, «Ночь» — мудрость женщины всё узнавшей и всё перенесшей в этой жизни, потерявшей самого дорого человека и уснувшей после Вознесения. А теперь внимательно рассмотри их лица.

Кира вернулась к фотографированию, а Саврасов пошел к фигуре Мадонны, через несколько минут он переместился к «Ночи» и вернулся к «Утру» и Кире.

— У них одно лицо.

— Да, только чтобы это сходство не бросалось в глаза сразу, лицо «Мадонны» не отшлифовано. Видишь у «Утра» пояс под грудью?

— Да.

— Это символ Венеры. «По злату кос цветам наперебой соприкасаться с милой головой и льнуть лобзаньем всюду без изъятья! И сколько наслаждения для платья сжимать ей стан и ниспадать волной, и как отрадно сетке золотой Ее ланиты заключать в объятья! Еще нежней нарядной ленты вязь, блестя узорной вышивкой своею, смыкается вкруг персей молодых. А чистый пояс, ласково виясь, как будто шепчет: "не расстанусь с нею…" О, сколько дела здесь для рук моих!» И пена у ног.

— Венера в католической часовне?

— Единство старого и нового. Единство образов, Венера, Афродита, Кибела переходят в Мадонну, Марию Магдалену. Это можно наблюдать и в полотнах Сандро Боттичелли, а также и другие художники стали изображать обнаженных святых. А Микеланджело первый изобразил Бога в Сикстинской капелле, мне так и не удалось в ней побывать, единственный день, когда у меня было свободное время, там выбирали понтифика.

Кира перешла к Мадонне, сфотографировала Святых Косьму и Домиана, но эти статуи были выполнены позже по рисункам Микеланджело другими скульпторами.

— Она прекрасна.

— Да.

— «И высочайший гений не прибавит единой мысли к тем, что мрамор сам таит в избытке, — лишь это нам рука, послушная рассудку явит».

Тоска змеей заползла в душу Киры, здесь перед прекрасным образом Мадонны, она сожалела о том, что в ее жизни этого никогда не будет, никогда она не будет кормить своего ребенка, никогда не прижмет к своей груди, никогда она не склонится над милым лицом. Холодкова резко отошла к гробнице Джулиано, группа экскурсантов отгородила ее от Саврасова, и у нее было несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

— Продолжим. Значение и символы Венеры и Афродиты различны, если Венера это скорей плотское, то Афродита это духовное, это женская мудрость, это сама жизнь, замысловатый головной убор характерен для Афродиты. Сова у ее ног и цветы мака, это символы Кибела, природа-мать, жизнь. Джованни Строцци, посвятил эти строчки «Ночи»: «Вот эта ночь, что так спокойно спит, перед тобою — Ангела созданье, Она из камня, но в ней есть дыханье, лишь разбуди — она заговорит». На что Микеланджело ответил: «Отрадно спать, отрадней камнем быть, О, в этот век, преступный и постыдный, Не жить, не чувствовать — удел завидный. Прошу, молчи, не смей меня будить».

Вокруг уже толпились люди, бегали от одной скульптуре к другой, разнообразная речь, разнообразные культуры, и только один великий Микеланджело, разгадать которого так никто и не сможет. И Кира, разгадать которую он хотел, но никак не мог.

когда его стали спрашивать, почему у Лоренцо и Джулиано нет сходства с портретами, он ответил, что через тысячу лет всем будет все равно похожи они или нет. Он изобразил их дух, таким, каким он его видел. Принято считать, что все здесь пропитано безысходностью и разочарованием, но я с этим не согласна. Ну, все, теперь мы уже ничего нормально не осмотрим, сейчас быстро посмотрим капеллу Принцев, Базилика уже открыта, и мы сможем посмотреть других гениев эпохи Возрождения, сходим в Библиотеку Лауренциана, только начнем со Старой Сакристии.

Кира замерла, разглядывая фигуру Лоренцо.

— В одном американском путеводителе было написано, что образ Лоренцо это насмешка над реальным Герцогом Тосканским, глупым и недалеким отпрыском благородного рода. Посмотри, как он прекрасен, мудр, она знает все, что будет, но ничего не может изменить.

— Как хорошо, что он мраморный.

— Почему?

— Ревновать к камню глупо.

— А ты ревнуй, он мой любимец.

— Хм, думал, что ты обожаешь Микеланджело.

— Обожаю, из трех Величайших он на первом месте.

— А кто на втором?

а потом Да Винчи. Но есть и другая теория. Она мне тоже нравится, но чуть меньше, чем про поклонение женщинам. Быстротечность времени. День, ночь, утро, вечер, все сменяет одно другое, очень быстро и безвозвратно. И удержать невозможно. Как и статуи с трудом удерживаются на саркофагах, рискуя исчезнуть в бесконечном потоке времени. И что все это аллегория времени — вечность, мгновения. И сама сакристия бесконечная улица, по которой проносятся века, оставляя на память лишь искусство.