Всего лишь сделка

Саврасов не знал, сколько времени он бродил по улицам Флоренции, он так и не понял, почему так разозлился. Никогда он не вел себя как полный идиот, только с ней. Просто он хотел быть с ней, а она нет. Если бы не соглашение она бы рядом и на минуту бы не задержалась, эта мысль не оставляла его, он всегда ждал от нее подвоха, даже там где его не было. Всегда ждал, что она сбежит, исчезнет. А уже после сегодняшнего у нее есть на это полное право. Нужно извиниться, прежде чем она исчезнет.

После очередного круга по номеру, Кира вспомнила о купленной бутылке вина. «Раз уж не получилось с хорошим вечером, так хорошенько напьюсь». Холодкова заказала сыр и фрукты в номер, и с провизией и вином обосновалась на террасе. Но даже великолепное вино не вернуло то ощущение радости.

— Вот идиот!

— Ты права, я идиот.

— Идиот и есть. Вино будешь?

— Отравленное?

— Да.

— Буду.

Саврасов сел на диван, наполнил бокал и пригубил.

— Что за яд?

— Сначала хотела стрихнин, но потом стало жалко тебя, слишком страшная смерть, так что умрешь во сне лет через сто.

— Прости меня.

— Нет, ты мне второй вечер нервы портишь. Мне твои тараканы поднадоели.

— Сбежишь сегодня же?

— У меня ещё сегодня работа, а ты можешь делать всё, что тебе угодно.

— Не уезжай. Хочешь, я уеду, а ты хоть немного отдохнешь.

— Сейчас я хочу допить вино и лечь спать.

Кира легла на диван, изловчившись, довольно ощутимо пнула Саврасова, и накрылась с головой. Коста ещё пару минут посидел, решая для себя, стоит ли ее выдергивать или благоразумней оставить на террасе. К собственному удивлению Холодкова заснула практически моментально.

Разбудил ее запах кофе, проникший в ее укрытие, Кира откинула покрывало, и яркое солнце на мгновение ослепило.

— С добрым утром. Завтракать будешь?

Кира не стала отвечать, выбралась с дивана, прошла в спальню, взяла вещи и ушла в ванную комнату. Вышла на террасу она уже полностью одетая и готовая к предстоящему дню.

— Сегодня по плану Уффици?

— Это у меня Уффици, а вы, Константин Михайлович, можете делать всё, что вам угодно. Приятного времяпрепровождения.

Холодкова покинула террасу и номер, Саврасов не ожидал, то она так быстро уйдет, ему пришлось потратить драгоценные минуты на переодевание.

«Даже завтракать не стала. Но ничего я сильней и быстрей, догоню».

Догнать-то, он ее догнал, только в этот раз никто его не провел по карте, и пришлось ему отстоять длиннющую очередь за билетом. Он был уверен, что она пойдет в зал Боттичелли, но там ее не было, он шагал из зала в зал, в надежде ее найти в этом храме искусства. И нашел. Она была в зале Тициана, и разговаривала с каким-то коротышкой. Саврасов подошел и обнял ее, надежда на то, что скандал она устраивать не будет, оправдалась.

— Простите, мне нужно работать.

И опять этот чертов итальянский язык, коротышка кому-то позвонил, и через несколько минут к ним подошла женщина.

— Мне нужно работать, со мной вам нельзя. Но Марта, проведет для вас экскурсию, чтобы вы не скучали.

Она не стала слушать его возражения, взяла под руку коротышку и куда-то пошла, а Коста остался на попечении Марты. Его водили по зданию Уффици, потом по Коридору Вазари перевели через Арно в Палаццо-Пити, там его тоже знакомили с прекрасным, провели по саду. В итоге они вернулись в здание Уффици в тот же зал Тициана, только Киры там уже не было. И была ли она в городе?

«Раз уж упустил ее, пойду, посмотрю Боттичелли, может и увижу, то о чем Кира мне рассказывала в Капелле».

Саврасов рассматривал знаменитое полотно «Рождение Венеры», внимательно разглядывал лицо богини, легкий ветер трепал локоны златовласой красавицы. Он переходил от одной картины к другой, богини и мадонны, апостолы и волхвы, кентавры и Минервы. Он остановился напротив картины «Мадонна с гранатом», у нее были те же черты, что и у Венеры. Вот и Минерва, богиня мудрости, и те же черты, что и у Мадонн. Саврасова заинтересовало небольшое полотно «Клевета». Что-то знакомое из далекого детства, когда он интересовался античностью и мифами Древнего мира, но вот никак не мог он вспомнить, сейчас ещё немного и он вспомнит…

— Себя узнал?

— Кира, ты не уехала?

— А почему я должна уезжать, это ты должен был освободить город для моего отдыха.

Их занятный разговор был прерван коротышкой. Он опять что-то говорил на этом чертовом языке, который Коста не понимал. Но потом коротышка обратился к нему и на ломаном русском пригласил к себе на ужин. Саврасов ухватился за это приглашение и заверил коротышку, что с удовольствием будет присутствовать, а коротышка в свою очередь обязал Киру привести Саврасова, нехотя она согласилась. Коротышка ушел, а Кира отвернулась к картине и стала ее разглядывать.

— Кира Алексеевна, может, вы все же снизойдете и объясните мне значение этой картины?

— Зачем?

— Сюжет знаком, но, к сожалению, старость не радость, вспомнить не могу. Знаю, что это как-то связано с Птолемеем. Хоть уши у царя и наталкивают на мысль о Мидасе, но, по-моему, здесь это скорей символ глупости.

— Не так уж и плохо у вас с памятью, Константин Михайлович.

— И должен был узнать в царе себя?