Всего лишь сделка

— Разве Марта вас не водила по этим залам?

— Я отказался. Хотел сам увидеть, то о чем ты рассказывала. И как церковь допустила, чтобы у Богоматери было лицо Венеры?

— Заказчики разные, Боттичелли много писал для богатых синьоров и для церкви, сюжеты заказывали разные, а увидеть их вместе возможно стало только здесь, теперь это достояние мировой культуры.

— Про «Клевету» расскажешь?

— Найми гида.

— Кира, мне на колени встать и просить на всю галерею?

— Ты это не сделаешь.

Но он встал на колени, она попыталась уйти, но он успел схватить ее руки, зеваки уже собрались около них.

— Кира, расскажи мне об этой картине, — громко на весь зал произнес Саврасов.

— Встань, ты что спятил, — прошептала Кира, пытаясь высвободить свои руки.

— Пожалуйста, — не унимался Коста.

— Встань, прекрати, тебе нравится себя дураком выставлять? — Кира улыбалась окружающим, словно это была милая шутка или заманчивое предложение.

— А кто меня здесь знает. Могу и побыть дураком.

— Встань, хорошо, буду тебя просвещать.

Саврасов поднялся с пола, повернул Холодкову лицом к полотну и своим телом отгородил ее от зевак.

— Лукиан описал картину Апеллеса, которая не дошла до нас. В основу сюжета был положен реальный сюжет. Апеллес был художником при Александре Македонском и был единственным кому завоеватель доверил написать свой портрет. С этим художником античности связано много мифов и легенд. Ему приписывают такие крылатые выражения, как «ни дня без строчки», «подвести черту».

— Начинаю вспоминать, «ни дня без строчки», потому что он считал, что нужно упражняться каждый день и провести хоть линию, но каждый день.

— Да. Свои картины он не подписывал, а просто подводил черту.

— Ещё про сапожника, что он выставлял картины на всеобщее обозрение, а сам прятался и слушал замечания, и какой-то сапожник заметил, что в сандалиях есть ошибки, на следующий день художник исправил ошибки и обрадованный этим обстоятельством сапожник начал высказывать свое мнение и о написании других деталей, и Апеллес сказал, чтоб тот смотрел не выше сапога.

— Браво. sutor supra crepidam, «Картину раз высматривал сапожник и в обуви ошибку указал; взяв тотчас кисть, исправился художник. Вот, подбочась, сапожник продолжал: «Мне кажется, лицо немного криво…А эта грудь не слишком ли нага?»…Тут Апеллес прервал нетерпеливо: «Суди, дружок, не свыше сапога!».

— «Есть у меня приятель на примете: не ведаю, в каком бы он предмете был знатоком, хоть строг он на словах, но черт его несет судить о свете: попробуй он судить о сапогах».

— Даже Пушкина помнишь. После смерти Александра, он остался при дворе Птолемея, но там он был не единственным художником, как и всех гениальных людей, у Апеллеса нашлись завистники, одним из них был художник Антифил. Тот обвинил Апеллеса в заговоре против Птолемея, но тут есть кое-какие неувязочки у авторов по датам, но не в этом суть. Апеллес попал в опалу, но его друзьям все же удалось вернуть расположение царя, обман раскрылся, и это послужило толчком к написанию картины «Клевета». Боттичелли создал свою версию этой картины. Царь с ослиными ушами, а рядом с ним Подозрительность и Подлость, они нашептывают в огромные уши, и Невежество им верит, и протягивает руки к Злости.

— Узнаю себя, моя подозрительность толкнула меня к злости. А с тобой рядом проявляется моя глупость.

— Скорей привычка получать всё. И уверенность, что ты знаешь мысли других. Клевета красива, но в тоже время неприятна, Мошенничество и Зависть украшают Клевету символами чистоты — ленты, цветы.

— А юноша, что Клевета тащит за волосы Апеллес.

— Или Невинность. Раскаянье стоит в порванной рясе и смотрит на Правду, но смотрит она со злость, так как ничем не может помочь Невинности. В описании Лукиана раскаянье рвет на себе одежду, здесь же поза статична. А Правда указывает на небо, как на единственный источник справедливости.

— Но поза Правды характерна для изображения Венеры.

— Да. Ты и сам все прекрасно знал и помнил. И не обязательно было устраивать спектакль.

— Когда-то давно читал.

— Радует, что ты когда-то читал. Кстати, «Рождение Венеры» это тоже вариация на картину Апеллеса, вроде бы одна из фресок в Помпеях воспроизводит картину Апеллеса и на ней изображена Венера, рожденная в раковине.

— Я могу тебя угостить кофе?

— Здесь в кафе кофе не вкусный, аппаратный.

Она развернулась и пошла, а он за ней. На улице все ещё толпились люди, желающие попасть в галерею, несмотря на вечер. Холодкова прошла несколько домов и зашла в кафе, села за столик и Саврасов сел напротив.

— Ты меня угощаешь только кофе?

— Хочешь я куплю тебе это кафе?

— Не продадут, и не хочу.

Официантка, мило улыбаясь, принесла им меню и вернулась к стойке.

— Сделай заказ, я пойду тортик выберу.

— Заказать что-то легкое?

— Легкое?

— Мы же приглашены на ужин.

— Фабио работает до десяти вечера, но ради нас он уйдет в девять, так что до ужина еще далеко.

— Понял не дурак, дурак бы не понял.