Всего лишь сон

Пара крепких рук подхватила девчушку, что сидела возле Меган. Та болезненно застонала, но была слишком слаба для оказания сопротивления или даже простого крика. Мужчина, что удерживал ее подмышками, что-то грубо говорил ей, а дородная женщина в грязном платье лапала худое, не до конца сформированное тело подростка своими грязными ручищами. Безжизненный, обреченный взгляд в последний раз посмотрел на фигуру в темноте, одетую в странную одежду. Все уже не имело никакого значения.

Когда ее увели, Меган, услышав, как снова скрипнули ржавые петли и опустился массивный засов, вышла из тени и прошла по коридору, по которому только что повели на смерть юную девочку. Ребенка.

У стен сидели такие же девочки и девушки: юные, напуганные, обессилившие. Некоторые были заперты в подвесных клетках и больше напоминали мертвых, чем живых. Но все же они еще были живы. У некоторых были сломаны пальцы, у кого-то даже руки или ноги, на телах других были порезы: глубокие и не очень, рваные и ровные. Синяки были практически у всех, кроме тех, кто попал сюда, видимо, совсем недавно и еще не был представлен перед госпожой.

Одна девушка, заметив Меган – странную незнакомку, которая так странно выглядела, протянула к ней свои худые руки, что-то бессвязно мыча. На ее щеке «красовалась» огромная рваная рана, голая шея и обнаженная грудь были перепачканы высохшей кровью, а когда девушка приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, Меган увидела, что вместо языка во рту шевелится лишь короткий его кусок. «…она могла поцеловать девицу, да так сильно, что порой откусывала ее плоть и с жадностью поглощала» – вспомнилось Меган.

Она не могла удержаться. Возможно, в ней взыграла человечность, возможно, гормоны, пробуждающие тот самый прославленный материнский инстинкт, но Меган протянула свою руку в ответ девушке. Когда она коснулась руки, от которой, как она была уверена, так явно исходило тепло, то ощутила холод и смерть, словно коснулась трупа.

– Но ведь ты и есть труп, – с сочувствием сказала Меган девушке. Та непонимающе уставилась на нее. Из приоткрытого рта и дыры в щеке сочились кровь и слюна, а рука все крепче сжимала кисть Меган, пока та не почувствовала в ней странную вибрацию.

– Прекрати, – строго сказала Меган, – прекрати это.

Уже через мгновение она поняла, что вибрация была вызвана будильником в браслете. Меган оглянулась: лучи солнца пробивались в окно, освещая тот беспорядок, который они с Николасом оставили в гостиной после этой ночи, сам Ник из-за неправильного положения головы забавно похрапывал, сидя на диване, а на его серых пижамных штанах остался мокрый след от слюны Меган, которая натекла на них, пока та спала на его ногах. Все закончилось благополучно. Было мерзко, было страшно, но не настолько, чтобы прервать слюноотделение, которое обычно у людей почему-то ассоциируется со «сладкими снами». Меган только что развеяла этот миф: «пускать слюни» можно даже наблюдая за предсмертными человеческими мучениями.

Она тихо поднялась с дивана, стараясь не разбудить Николаса: в отличии от нее он спит впервые за эту ночь, которая уже – утро. Она захотела укрыть его, но решила, что так уж точно разбудит, а потому тихо прошла в кухню.

Мистер Блонд уже наплевательски относился к тому, что время было слишком ранним, потому что вся прошедшая ночь была для него сплошным испытанием. Присутствие хозяйки одной, да еще и на кухне подействовало на него успокаивающе: хоть что-то нормальное и привычное, пускай и в такую рань. Меган даже позволила запрыгнуть ему на столешницу, чего не разрешала после того, как к ним переехал Николас. Кот довольно мурчал, подставляя руке хозяйке свою белую голову.

– Ты знаешь, мистер Блонд, – шепотом сказала ему Меган, – что твоя жизнь лучше жизни многих людей в этом мире? А в прошлые времена… – она задумалась. – В прошлые времена тебя бы съели, причем по упитанности ты бы сошел за небольшую свинку, – она потрепала его за холку, доставив ему тем самым неописуемое удовольствие, – а из твоей белой шкурки сшили бы шапку. Или воротник. Но тебе несказанно повезло родиться в наше время, к тому же не от беспородной кошки в водостоке, чьи котята редко доживают до того возраста, когда могут питаться самостоятельно, а от элитной мамаши, хозяева которой тебя продали, скажем так, не дешево…

Джеймс Блонд мурчал. К словам хозяйки он тоже относился наплевательски. Она его гладила и даже чесала за ушком – хорошо, позволила запрыгнуть на столешницу – отлично, потянулась рукой к банке с консервами – что может быть лучше?

Какое ему за дело до безродных котят в водостоке?

Под пластырем болело. Ночь прошла, Меган выстояла, пережила ее. Пережила достойно. Но под пластырем болело… 1:3 в ее пользу – лишь в одном из четырех этих ужасных кошмаров бугимен добрался до нее руками воссозданных им монстров, которые когда-то были людьми. И это самое страшное во всей ситуации: эти люди, точнее – нелюди, были реальными личностями, они действительно убивали, творили жуткие вещи, унижали других людей, ставя себя превыше их.