Всего один взгляд. Невиновный

— Мне ничего не ампутировали.

— Какая разница? Есть типы, да их полно, которые заводятся от всяких патологий, ну ты меня понимаешь. — Толстяк потер руки. — Знал одного, он прямо-таки тащился от изуродованных пальцев ног. С ума сходил.

— Мило.

— А кто твоя подружка?

— Никто.

Вышибала пожал плечами:

— Тобой интересовался какой-то коп из Нью-Джерси.

— Знаю. Теперь все в порядке.

— Надо, чтобы ты выступила. С рукой на перевязи.

Кимми взглянула на Оливию:

— Со сцены мне даже удобнее будет наблюдать. И внимания никто не обратит.

Оливия кивнула:

— Тебе решать.

Кимми скрылась в одной из комнат. Оливия села за столик. Посетителей она просто не замечала. И уже не выискивала глазами свою дочь на сцене.

В голове у нее шумело. Печаль, всепоглощающая печаль давила на сердце.

Брось все это, думала она. Уходи.

Она беременна. Муж в больнице. Именно в нем и будущем ребенке вся ее жизнь. А то, что здесь, — в прошлом. Пора бы оставить его, забыть.

Но она не могла.

Оливия снова и снова размышляла о том, почему униженные и оскорбленные так склонны к саморазрушению. И нет им удержу. Им не важны последствия, они пренебрегают опасностями. А иногда — как, например, в ее случае — занимаются этим по иной причине. Вероятно, пытаются доказать самим себе, что, как ни била их жизнь, надежды они не потеряли.

Разве имеет она право упустить сегодняшний шанс — увидеть наконец свое дитя, которое отдала на удочерение много лет назад?

Подошла официантка:

— Вы Кэндес Поттер?

— Да, я, — без колебаний ответила она.

— У меня для вас записка.

Девушка протянула Оливии клочок бумаги и отошла. Сообщение было кратким:

Иди в комнату «В». Жди десять минут.

Ей казалось, она идет на ходулях. Голова кружилась. Желудок свело. По дороге Оливия столкнулась с каким-то мужчиной. Пробормотала «извините», на что он весело отмахнулся и ответил: «Эй, детка, мне очень приятно». Мужчины, идущие с ним рядом, насмешливо фыркнули. Оливия выбралась в полутемный коридор за сценой. Нашла дверь «В». Та самая комната, где она была несколько часов назад.

Оливия отворила дверь и вошла. Зазвонил мобильный. Она нажала кнопку и сказала «алло».

— Только не отключайся.

Это был Мэтт.

— Ты в клубе?

— Да.

— Беги оттуда. Думаю, я понял, что происходит…

— Ш-ш…

— Что?

Оливия заплакала.

— Я люблю тебя, Мэтт.

— Оливия, что бы ты там ни надумала, надо…

— Я люблю тебя больше всех на свете.

— Немедленно уходи из клуба, слышишь?

Оливия отключила телефон и встала лицом к двери. Миновало пять минут. Она не двигалась. В дверь постучали.

— Войдите, — сказала Оливия.

Дверь отворилась.

Глава 60

Мэтт, как ни старался, не мог подняться с кровати.

— Поезжай! — приказал он Лорен.

Та связалась по рации с полицейским управлением Рино и бросилась к машине. Лорен находилась примерно в двух милях от «Похотливого бобра», когда у нее зазвонил мобильный.

Она нажала на кнопку и рявкнула:

— Мьюз!

— Ты все еще в Рино?

Адам Йейтс. Голос какой-то приглушенный, невнятный.

— Да.

— Все дружно аплодируют твоему гению?

— Я бы сказала, как раз наоборот.

Йейтс хмыкнул:

— А ведь прежде меня так любили.

Он определенно был пьян.

— Где ты, Адам?

— Я серьезно. Меня и правда любили. Ты ведь все знаешь, правда?

— Конечно, Адам. Знаю.

— Я имею в виду, моей семье угрожали. Нет, не в физическом смысле. Но моя жена. Дети. Работа. Эта кассета — все равно что пушка. Большой пистолет, из которого они целились во всех нас. Ты же меня понимаешь?

— Да, — ответила Лорен.

— Я работал под прикрытием, притворялся богатым торговцем недвижимостью. Вот Клайд Рэнгор и подумал, что я подходящая мишень. Я не знал, что девчонка несовершеннолетняя. Ты должна мне верить.

— Где ты сейчас, Адам?

Он проигнорировал ее вопрос.

— А потом позвонил один человек, потребовал деньги в обмен на кассету. Ну и мы с Кэлом решили встретиться с этим Рэнгором. Прижали его как следует. Да кого я обманываю? Кэл прижал. Он был хорошим человеком, но у него была склонность к насилию. Однажды забил подозреваемого до смерти. Я тогда спас его задницу. Он спас мою, я спас его. Это и значит настоящие друзья. Он мертв, да?

— Да.

— Черт! — Йейтс заплакал. — Кэл и с Эммой Лимей разбирался. Отбил ей почки. Хотел предупредить. Мы пошли к ней вместе, намеревались просто потолковать, а он и принялся лупить ее, точно боксерскую грушу. Рэнгор его не волновал. Он все равно избил эту женщину до полусмерти. Лучше ее, чем его, понимаешь?

Лорен подъезжала к стоянке перед клубом.

— Ну и Рэнгор обмочился. Я имею в виду, буквально. Так струхнул, что бросился в трейлер искать эту чертову кассету. А ее там не оказалось. Девчонка, сказал он. Звали ее Кассандра. Та, что на видео. Наверное, она сперла. И пообещал достать кассету и отдать нам. Мы с Кэлом решили, что припугнули его на совесть, теперь никуда не денется. Станет делать все, что скажем. И вдруг узнаем, что Рэнгор, Лимей и эта Кассандра куда-то исчезли. Прошли годы. Но я непрестанно думал об этой записи. Каждый день. И вдруг звонок из Национального центра информации о преступлениях. Обнаружили тело Лимей. И все вернулось. Я всегда знал, что так и будет.