Всего одно злое дело

– Я полагаю, что вы все, – как и большинство подонков, похожих на вас, – не раз и не два подставляли друг друга. Знаете, как это бывает, – сначала один берет верх, потом его сливают, его место занимает кто-то другой, и так далее, и так далее. И тут главное, кто начнет первым. Я сейчас не буду это обсуждать, так как время позднее, и мне хочется поскорее попасть домой – так же, как, я думаю, и вам. Но прежде чем мы расстанемся, я хочу, чтобы и вы, и мисс Касс, и Брайан Смайт все это очень хорошо обдумали. А пока вы это делаете, хочу сообщить вам, что инспектор Ло Бьянко прибегнет к помощи компьютерного эксперта, который проверит все ваши махинации с данными, которые вы проделали в Италии, а полиция Метрополии займется этим же самым здесь, в Лондоне. Я надеюсь, что вы знаете: где-то там, в глубинах наших компьютеров, живут куки[363], и они везде оставляют свои крохотные следы. Для обычных людей – как вы или я, например, – эти следы невозможно обнаружить. Но для эксперта по современным компьютерным технологиям и компьютерной безопасности это детская задачка.

На прощание Томас дал Доути прочитать те материалы, которые прислал Ло Бьянко, и было видно, что частный детектив прекрасно понял, что написано на стене[364].

Май, 17-е

Айл оф Догз, Лондон

Дуэйну Доути удавалось держать себя в руках перед женой до тех пор, пока не настало время сна. Он не хотел, чтобы ее голубые глаза наполнились слезами при мысли о том, что им придется бежать из страны, на один шаг обгоняя полицейское расследование. Детектив проклял тот день, когда связался со всей этой итальянской грязью. Усилия, которые ему пришлось приложить, чтобы скрыть от жены все произошедшее, с того момента, как он приехал домой и до момента, когда, наконец, улегся в постель, оставили у Дуэйна в голове неприятное ощущение, как будто его мозг проткнули острой спицей.

Кандас понимала, что что-то произошло. Глупой она никогда не была. Однако Доути сумел отмахнуться от ее вопросов стандартным ответом вроде: «Да так, небольшие проблемы на работе, детка». Жена согласилась с таким ответом вечером, но утром она вряд ли примет такое объяснение. Ему надо или резко улучшить свои актерские возможности – что было очень проблематично, когда вопрос касался разговоров с Кан, – или срочно надо найти решение этой своей небольшой проблемы.

Дуэйн проснулся в половине четвертого утра. На кухне их таунхауса он тихонько приготовил себе кофе и устроился там же, уставившись в никуда и отхлебывая из чашки, в попытке найти хоть какое-то приемлемое решение. При этом Доути умудрился проглотить целую упаковку инжировых трубочек, которые он с детства любил больше других сортов печенья, но не сильно продвинулся в своих размышлениях – просто к ним добавились еще легкая изжога и серьезное чувство вины за съеденное.

Обязательно должны быть какие-то варианты, думал он. Просто потому, что они всегда были, если только человек не торопился и, набравшись терпения, искал и просчитывал их. Ни за что на свете он не позволит разрушить все, чего добился за все эти долгие годы тяжелой работы. Он не позволит пустить всю свою предыдущую жизнь под откос. Он никогда не позволял никому брать над собой верх в прошлом и, уж конечно, не позволит этого сейчас какому-то лощеному детективу из Скотланд-Ярда с его произношением, от которого за версту разит частной школой, и с его костюмом с Сэвилл-роу[365], на котором большими буквами написано: «аккуратно носился в течение двух лет надежным клиентом, прежде чем был надет мною». Этого не случится никогда на свете, ни при каких обстоятельствах. Но до тех пор, пока Дуэйн ничего не придумал, чтобы это предотвратить, всего пара дней отделяла его от стука в дверь, который, вне всякого сомнения, будет означать начало нового и малоприятного этапа в его жизни.

Во всем был виноват он сам. С самого начала с помощью Эм Касс он установил, что эта баба была копом. Но это не остановило его. Он согласился помочь профессору найти его пропавшую дочку – боже, ему надо что-то делать со своим добрым сердцем, иначе оно рано или поздно прикончит его на этой работе, – и вот полюбуйтесь, к чему это привело. Он провел последние двадцать лет после возвращения из армии, надрывая все жилы – так же как и его отец до него, – чтобы его семья еще дальше ушла от угольных шахт Уигана. У него было двое детей, которые получили дипломы солидных университетов, и он поклялся, что их дети – когда они у них будут, – окончат уже Оксфорд или Кембридж. И он не откажется от этого из-за того, что ему придется бежать из страны, или из-за того, что ему придется провести какое-то время за решеткой в тюрьме, изображая гребаного заключенного… Так что же, ради всех святых, он должен сделать, чтобы избежать любой из этих двух перспектив?