Всего одно злое дело

– Переведите им, что они приехали слишком поспешно. Мы сейчас получаем свидетельства, которые доказывают, что отец Хадии невиновен во всем, что касается смерти ее матери. Большего я пока сказать не могу, но профессора освободят из-под стражи в ближайшие часы. И он, по-видимому, будет не очень доволен, когда узнает, что во время его заключения его дочь отдали каким-то людям с улицы, которые заявили на нее свои права. Мы в Италии так не поступаем.

Лицо Упмана застыло.

– «Люди с улицы»? Да как вы смеете?! Вы что, хотите сказать, что мы сели на самолет, чтобы прилететь сюда и… что сделать? Украсть ребенка, который по всем законам наш?

– Я не говорю о том, что вы хотите ее похитить, так как вы сами сказали, что хотите забрать ее в Англию и держать при себе до тех пор, пока эта ситуация не разрешится. На это я вам сообщаю, что она разрешилась, хотя бы в той части, которая касается профессора Ажара. Поэтому, хотя с вашей стороны было очень мило прилететь в Италию – полагаю, за вами послал синьор Мура? – оказывается, что ваша поездка не была необходима. Professore никоим образом не виновен в смерти матери Хадии, как это доказывает произведенное мною расследование. Он будет освобожден уже сегодня.

– Хочу сказать вам, – вмешался Упман, – что меня совсем не волнует, виновен или нет этот грязный пак.

Его жена резко окликнула его по имени и положила руку ему на локоть. Он стряхнул ее и снова набросился на женщину:

– Да заткнись ты, черт тебя побери. – Затем обратился к Сальваторе: – У вас есть выбор. Вы или говорите мне, где находится этот крысеныш Анжелины, или вам придется столкнуться с разбирательством на международном уровне, после которого от вас вряд ли что-нибудь останется.

Ло Бьянко отчаянно пытался держать себя в руках, хотя знал, что все эмоции написаны на его лице. Англичане, подумал он, должны быть спокойными, вежливыми и рассудительными. Конечно, есть футбольные хулиганы, чья репутация летит впереди них, но этот мужчина не походил на футбольного хулигана. Что с ним случилось? Какая-то болезнь, которая выгрызает его мозг и уничтожает его манеры?

– Я хорошо вас понимаю, синьор, – ответил он. – Но я ничего не знаю об этой англичанке… Как, вы сказали, ее зовут?

– Барбара, – ответила миссис Упман. – Ни я, ни Лоренцо, мы не можем вспомнить ее фамилию. Но кто-то же должен знать, где она. Люди должны зарегистрироваться, когда они заселяются в гостиницу. Наши паспорта тоже забрали, и нас зарегистрировали, поэтому я думаю, что найти ее – это не такая уж невыполнимая задача.

– Si, si, – сказал Сальваторе. – Думаю, что найти ее можно, но только зная фамилию. А только лишь по имени… Это нереально. Я не представляю, где эта женщина… Барбара, может быть. Я также не понимаю, зачем она забрала Хадию у синьора Муры. Он не информировал об этом ни меня, ни моих коллег, а в этом случае…

– Она сделала это потому, что пак велел ей это сделать, – рявкнул мистер Упман. – Все, что она делает, она делает ради этого пака. Могу поспорить, что она раздвигает для него ноги с того момента, как Анжелина сбежала от него в прошлом году. Этот ублюдок своего не упустит, и то, что она уродливая корова, не значит…

– Basta, – объявил Сальваторе. – Я ничего не знаю об этой женщине. Заполните заявление о пропаже человека, и закончим на этом. Больше нам говорить не о чем.

Его кровь кипела, когда он вышел из комнаты. По пути к Даниэлю Бруно старший инспектор остановился у кофейной машины. Он не верил, что эспрессо успокоит его нервы – скорее наоборот, – но ему нужна была передышка, чтобы подумать, а это был единственный способ получить ее.

Сальваторе должен был остановиться после того, как второй раз соврал в отношении Барбары. А остановившись, спросил себя: почему он это делает? Ведь любой нормальный, рационально мыслящий человек на данном этапе вышвырнул бы ее из questura к чертовой матери. Потому что она олицетворяла собой проблему, с которой Сальваторе совершенно не хотел быть связанным; он и так уже давно плавал в опасных политических водах. Поэтому Ло Бьянко должен был задать себе вопрос: о чем он думает, пряча эту женщину в собственном доме и заявляя, что не знает, где она? И он должен был спросить себя, почему в беседе с детективом инспектором Линли не признался в том, что он, старший инспектор Сальваторе Ло Бьянко, видел ее связь с этим ковбоем собственными глазами. А теперь, ко всему прочему, появился этот вопрос об ее интимной связи с Таймуллой Ажаром. Упман был психом, certo, но разве сам Сальваторе не видел с самого начала, что в визите Барбары в Лукку просматривалось нечто большее, чем просто беспокойство соседки о маленькой девочке?

Итак, доверять ей он не может. Но он хотел доверять ей. И не понимал, что это все означало.

Сальваторе залпом допил остатки своего caffe и направился к комнате для допросов, где его ждали Даниэле Бруно и его адвокат. Он как раз поворачивал за угол, чтобы подойти к комнате, когда ее дверь открылась. Из нее вышла Барбара Хейверс, и что-то в ее поведении…