Всей мощью огня

А они в основном сводились к следующему. Армии накапливали силы для решающего броска к морю. Одновременно части и соединения отражали непрекращающиеся контратаки гитлеровцев. Причем натиск, как правило, был столь ожесточенным, что многим из нас временами начинало казаться, будто мы снова очутились на огненной Курской дуге.

Не раз, когда я рассказывал об этом, на лицах моих собеседников можно было прочитать недоверие. Дескать, вот хватил! Можно ли сравнивать напряженность боев под Курском с их напряженностью в Прибалтике? Но, поверьте, это не преувеличение. Так, например, для нанесения контрудара в районе Добеле гитлеровцы сосредоточили части 5-й и 12-й танковых дивизий и моторизованной дивизии «Великая Германия». Конечно же, число вражеских танков здесь было меньшим. Если летом 1943 года нам приходилось иметь дело с сотнями гитлеровских бронированных машин, то теперь счет их шел на десятки. Тем не менее они рвались вперед с такой же, если даже не с большей, яростью.

Наше положение в определенной мере осложнялось еще и тем, что теперь у нас за спиной не было глубоко эшелонированной, прекрасно оборудованной в инженерном отношении обороны. В июльских боях 1943 года мы твердо знали, что вражеские танки, прорвавшиеся через первый огневой заслон, непременно будут встречены на последующих рубежах. Встречены и уничтожены. А теперь картина складывалась несколько иная. Прорыв на одном из участков мог повлечь за собой крупные неприятности, далеко ведущие последствия.

Должен заметить, что инженерное оборудование даже переднего края, огневых позиций артиллерийских и минометных батарей оставляло желать много лучшего. Прерывистые траншеи, стрелковые ячейки, открытые пулеметные площадки. На танкоопасных направлениях установлены минные поля. И это объяснялось отнюдь не безответственностью, нерадивостью личного состава. Очень трудно, а порой и невозможно было соорудить что-то путное в тех условиях, в которых мы воевали. Грунт, как правило, сырой. Да еще не прекращающиеся осенние дожди. Копнешь два раза лопатой — сразу выступает вода. Не от хорошей жизни мы были вынуждены в ряде районов строить насыпные окопы, обваловки. Однако и это далеко не всегда давало желаемый эффект. Прошел сильный дождь, — а недостатка в них той осенью, прямо скажем, не было, — смотришь, «потекли», «поплыли» наши насыпные инженерные сооружения, расползлись буквально на глазах. Только чуть заметные холмики и кочки остались. Снова приходится брать в руки ломы, кирки, лопаты. А через пару дней все повторяется заново, точно в таком же порядке. Словом, какой-то замкнутый, заколдованный круг.

Не отрицаю, в таком же положении находились и вражеские войска. Они в не меньшей степени страдали от дождей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что зачастую разгорались жаркие схватки не только, как обычно, за господствующие, выгодные с тактической или оперативной точки зрения высоты, но и просто за более или менее сухие места, где, пусть даже без особых удобств, можно разместить людей и боевую технику, командные и наблюдательные пункты.

Бои в Прибалтике, с моей точки зрения, имели еще одну особенность. При организации своей обороны гитлеровцы стали широко использовать хутора, помещичьи усадьбы. Дело в том, что на их территории всегда можно было найти добротные каменные строения: сараи, помещения для содержания скота, хранения сельскохозяйственного инвентаря, конюшни. И здания эти строились по давней традиции с толстыми, порой более метра толщиной, стенами. Не дом, а настоящая крепость. Тут и прямое попадание снаряда среднего калибра далеко не всегда давало нужный результат. А про мины и говорить нечего. Их осколки едва заметные царапины оставляли. И главное, затраты труда на сооружение огневой точки минимальные. Амбразуры пробил — и готово.

Пришлось нам, сообразуясь с обстановкой, в определенной мере пересматривать довольно прочно устоявшиеся, привычные нам принципы планирования и организации огня, предусматривать выдвижение на прямую наводку значительно большего, чем раньше, числа орудий.

Справедливости ради надо сказать, что эти фундаментальные постройки и нами использовались в своих интересах. В них располагались штабы частей и подразделений, склады, укрывались автомашины, трактора и другая техника. Но, думаю, каждому понятно, что обороняющимся каменные здания давали значительно больше преимуществ.

Появилось у гитлеровцев кое-что новое в тактике использования танков во время контратак. В чем состояло это новшество? Прежде чаще всего бывало так: есть, к примеру, у противника 10 или 15 машин на данном участке — все они идут вперед, ведя огонь с ходу или с коротких остановок. Иными словами, все выделенные для контратаки силы принимали в ней непосредственное участие. К этому все привыкли и считали, что иначе и быть не может.