Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5

Следующей книгой был тонкий томик стихов Эдварда Пикмана Дерби, озаглавленный «Азатот и другие ужасы», в который я также заглянул, это была дорогое первое издание в довольно неплохом состоянии. Рядом с ним располагался второй том стихов — «Люди монолита» Джастина Джеффри; затем появились еще несколько крошащихся и пожелтевших экземпляров «По ту сторону» и еще один журнал под названием «Шепоты», в котором были опубликованы знаменитые рассказы необыкновенного, игнорируемого молодого гения Майкла Говарда. Но следующая книга была такой удивительной находкой, что я буквально отшатнулся, раскрыв рот в изумлении: это была оригинальная неопубликованная рукопись Амадея Карсона — знаменитый и легендарный роман «Черный бог безумия», который, по мнению большинства властей, больше не существовал.

Я наткнулся на изумительный предмет литературных сокровищ, столь сказочно редкий, что считался почти легендарным.

Это заставило меня задуматься — это было просто праздная, мимолетная мысль! — какие другие сокровища мог таить в себе дома Хирама Стокели.

V

Когда Брайан проснулся серым и морозным утром, я поделился с ним изумлением и восторгом от моих открытий, но он был значительно менее очарован всем этим, чем мог бы быть. Я полагаю, что это требует знаний гуманитарных наук, а так же глубокого интереса к декадентской литературе, чтобы полностью оценить глубину моих открытий, но, тем не менее, он мог бы проявить немного больше интереса!

— Довольно редкий хлам и очень ценный, да? — размышлял он, перелистывая рукопись «Черного Бога безумия».

— Некоторые из этих предметов почти бесценны, — сказал я. — Тот, который ты изучаешь, не является единственной неопубликованной рукописью — здесь есть подлинная оригинальная рукопись знаменитого стихотворения Саймона Маглора, удостоенная наград поэма «Повешенная ведьма», известная буйством диких образов и сверхъестественных цветов… А вот жемчужина: настоящий первый выпуск тайной и неповторимой работы Хальпин Чалмерс, «Секретный наблюдатель», первое издание «Погребального дома» в Лондоне.

— Да, и вот еще один, — пробормотал он, просматривая тонкую брошюру. — «Видения Йаддита», стихи Ариэль Прескотт, «Погребальный дом», издана: Лондон, 1927 год. Я слышал о ней, разве она не умерла в сумасшедшем доме?

— Да, в Оукдине, — коротко сказал я. — А вот пресловутый выпуск «Шепотов» января 1922 года, в котором содержится знаменитая — или позорная! — история Рэндольфа Картера «Чердачное окно». За эту копию можно получить хорошие деньги, продав ее правильному коллекционеру, ведь когда появилась эта история, она вызвала такое отвращение, что каждый известный номер этого журнала был изъят из газетных киосков.

Брайан бегло просматривал другие журналы, шелушащиеся и пожелтевшие от времени.

— Кто такой Филлип Говард? — с любопытством пробормотал он.

— Автор нескольких коротких рассказов, которые могли бы порадовать души По и Бирса, — заявил я. — «Дом червя», вероятно, самый известный: по крайней мере один молодой читатель, студент из Университета Среднего Запада, как я считаю, сошел с ума из-за этого. Еще одна его история — находится в журнале, который ты смотришь: «Осквернители», так она называется; я помню статью в «Партриджвилль Газетт», где говорится, что журнал получил не менее трехсот писем возмущенного негодования, когда они опубликовали эту историю.

— Не знал, что у дяди были такие болезненные вкусы в литературе, — удивился он. Затем, подняв глаза:

— Что там у тебя еще есть?

— Оригинальные манускрипты, — прошептал я почти почтительно. — Я не думаю, что ты когда-нибудь слышал об этом ужасном молодом гении, Роберте Блейке? Я полагаю, нет; ну, он умер только в прошлом году, в конце концов… но слухи до сих пор крутятся вокруг его историй.

Я смотрел на исписанные аккуратным почерком страницы, носящие такие названия — «Шаггаи», «Гурман со звезд», «Лестница в склепе», «Роющие у корней» и «В долине Пнат».

— Когда-нибудь они должны быть опубликованы, чтобы все могли прочитать их, — пробормотал я, жадно просматривая бумаги.

Но Брайан изучал эту кипу бумаг в недоумении.

— Если они такие редкие и ценные, зачем скрывать их за другим рядом книг? — спросил он почти с вызовом. — Я всегда думал, что коллекционерам нравиться хвастаться своими сокровищами — так почему?

Я взглянул на него.

— Не знаю, — честно сказал я.

* * *

Мы отправились завтракать в небольшой ресторанчик и закупили кое-какие продукты на обед, так как коммунальные услуги здесь не предоставлялись, и гораздо приятнее было бы приготовить что-нибудь самим, чем снова выйти под дождь. Мы провели остаток дня, каталогизируя мебель и картины; я не очень разбираюсь в антиквариате, но для меня все выглядело очень ценным. Немного удачи и каждый из нас уйдет отсюда с большой суммой денег. Другое дело — реальная стоимость дома дяди Хирама; то, что город прозябает в упадке, а так же близость дома к Полю Хаббла — может привести к снижению стоимости при продаже.

Я размышлял над этими вещами, пока ходил среди антикварных коллекций моего дяди, когда меня настиг испуганный крик Брайана.