Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения

— Я с тобой серьезно говорю. Кого надо позвать? Давай, я позову доктора Сингари.

— Да на хрена мне твой доктор Сингари?…

— Но ведь он всё равно скоро придет — пара уколы делать. Ты ведь хочешь быстрее поправиться? Правда, милый?

Я вздохнул. Снова неприятной волной накатило какое-то смирение. Чёрт с ними, поиграю пока по их правилам.

— Позови дядю Инека.

— Конечно, Джорджи. Телефон сломан, мне придется съездить к нему домой. И если он дома, то я…

— Съездить? Ты где машину взяла?

— От твоей тёти осталась вполне приличная тачка. Старомодная, но смотрится всё равно неплохо, стильно.

— Валяй. Без дяди не возвращайся, — устало махнул я рукой и завалился на подушки. Девка ушла, я начал наугад тыкать диски в лабтоп. О господи, какой отстой! Как я и думал, на всех пластинках оказались записаны мантры, наверное, буддистские. Я к буддистам хорошо отношусь, и у нас в тусовке их было не мало. Но с какого хера я должен слушать ТОЛЬКО их музыку? Ладно, придет дядя Инек или Сесилия, попрошу принести из сумки мои диски. Был один диск, который я особенно хотел послушать, потому что ещё не наслушался. Там Курт под акустическую гитару сплошняком наиграл почти все песенки из Teen Spirit. Может, слова кое-где и туповаты, но мне всё это до сих пор очень нравилось. Наверное, в душе я ещё подросток. Мама всё твердила до самой смерти: помни Джорджи, ты уже не маленький, ты единственный наследник этой ветви Банкфортов и всех Уэйнов, надо вести себя ответственно, надо помнить про репутацию…

Поэтому потом она и сделала в завещании мерзкую оговорку: пользоваться семейным баблом я смогу только после тридцати лет. Хорошо, хоть тётя не подкачала!

Пока я так думал, заскрипела лестница и в комнату вошел дядя Инек в своей неизменной шляпе, не менявшейся, по-моему, с двадцатых годов, когда дядя Инек родился.

— Ну, как ты?

— Хреново. Дядя Инек, тут какая-то чертовщина происходит. Приходит ко мне незнакомая абсолютно баба, лезет в постель и выдаёт себя за мою жену Сесиль.

— Сесиль очень приятная девушка, мы с ней прекрасно поладили. Я сожалею, что в прошлом году контакт не наладился, и мы противились вашему браку.

— Дядя Инек, это никакая не Сесиль!

— Зачем же ты тогда подписал бумаги на временное управление имуществом на её имя?

— Чего? — я раскрыл рот от изумления.

— Вчера, после краткого обморока. И ты был вполне уверен в этой своей Сесиль.

— Так вчера это и была она. И даже сегодня, до стрижки. А потом — пришла вместо неё какая-то совсем другая девчонка.

— Ты хочешь сказать, что новая прическа так сильно изменила её образ? Это мы с тётей Марджори вчера посоветовали ей посетить салон красоты и привести себя в соответствие с тем образом, которого должна придерживаться молодая плимутская девушка, связавшая свою судьбу с такими уважаемыми семействами, как Банкрофты и Уэйны.

— Да не в прическе дело! Это просто не она, и всё тут. Это не моя жена! Это чертова… чужая жена, — прервал я дядю, пустившегося в свой излюбленный монолог, в котором раз и навсегда будут поставлены все точки над i и всем будет объяснено, какой стороны надо придерживаться сегодня в «приличном обществе».

— Что ты имеешь ввиду, дорогой Джордж? — удивленно поднял брови дядя Инек.

— А то, что Сесилия как ушла подстригаться — так я и не видел её. А вместо моей жены пришла совершенно посторонняя женщина, и выдаёт себя за мою жену.

— Как же ты узнал, что это не твоя жена?

От такого тупого вопроса я и сам впал в состояние тупости и некоторое время ничего не мог ответить.

— У неё другое лицо. Другая кожа. У неё другой запах, в конце концов!

Инек вздохнул, снял свою шляпу, посмотрел на неё, будто наделся вычитать там хороший ответ на мой вопрос:

— Восприятие запахов иногда меняется при сотрясениях мозга. Спросим-ка мы лучше об этом у доктора Сингари. Он ведь уже здесь — внизу дожидается.

— Сингари? Вот про него я тоже хотел поговорить. Хочу нормального врача, как доктор Шпеер.

— Доктор Шпеер умер, — скорбно сказал дядя Инек.

— Я знаю. Но неужели на весь Плимут нет другого врача, кроме этого Сингари?

Дядя Инек бросил шляпу на мой столик.

— Чем же вызвана такая неприязнь к уважаемому во всём плимутском обществе доктору?

— Он мне не нравится. И вот, смотрите, — я ткнул пальцем в стопку с мантрами.

— И что? — не понял Инек.

— А то, что эта девушка… которая выдаёт себя за Сесиль, принесла мне кучу этого барахла. И я думаю, что вся эта хрень — от доктора Сингари. Больше не откуда ей тут взяться.

Инек взял один из дисков, повертел его так и эдак, даже открыл. Блеснула зеркальная поверхность CD.

— Доктор Сингари не стал бы прописывать тебе плохой музыки.

— Прописывать?

— Музыка — это наша духовная пища, — Инек принял обычный свой важный вид, как раз для монолога. — Ты все сказал? А теперь послушай меня. Сесилия будет за тобой ухаживать. Доктор Сингари — лечить. Через пару недель мы с тобой сыграем в бейсбол. Хотя нет, для бейсбола я уже староват, будем играть в гольф.

— Вы хотите сказать, что не верите тому, что я говорю про эту так называемую Сесилию?

— Чему именно не верю?