Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения

Очнулся я уже в спальне, на втором этаже. Спина болела жутко, даже когда я и не двигался.

— Ты как меня дотащила? — спросил я Сесилию, как только немного очухался.

— Доктор Сингари помог.

Я посмотрел на доктора. По виду — явный индиец, или какой-нибудь пакистанец. Чёрт, не могла она вызвать нашего доктора Шпеера? Доктор Шпеер приходился нам дальней роднёй со стороны матери, и я знал его с самого раннего детства. Уже тогда пожилой, сухой словно скандиинавская треска, добродушный и надёжный доктор Шпеер… Он был для меня привычен, как дверная ручка моей детской комнаты. Хотя откуда Сесилии знать про Шпеера? Ладно, индийцы вроде как считаются неплохими врачами. Но этого-то Сингари — где она в нашем городке выкопала?

Я попробовал встать, но не смог — было очень больно. Причём больно буквально везде, кроме ног и головы.

— Что это со мной?

— Я надеюсь, что ничего страшного. Обычный ушиб грудного и поясничного отдела позвоночника, плюс небольшое сотрясение мозга. И ребра треснули. Но бояться вам нечего — всё это за недельку-другую придёт в норму. Максимум при таких травмах — это сто двадцать дней.

— Сто двадцать! Охренеть! А что вы меня на скорой не везёте никуда?

Доктор Сингари пригладил пышные усы, и я подумал, что он похож на синекожих героев Махабхараты из моей детской книжки. Он ответил:

— А зачем вам скорая? Лечение симптоматическое. Неврологических симптомов никаких. Вы свои руки, ноги, хорошо ощущаете?

Ох, как уж я их ощущал! Боль от спины отдавалась всюду, да еще и локти были сбиты в кровь.

— Мы сейчас всё обезболим, ну и снотворного немного — чтоб выспались как следует. Мистер Банкфорт, а супругу вашу как величать? Я себе на всякий случай запишу, мало ли что.

— Сесилия… — я закашлялся, и оказалось, что даже кашлять нормально я теперь не могу: очень больно. — Сесилия Бернар. На конце — буква «ди». Это французская фамилия.

Доктор кивал и записывал.

— А вы не могли бы вызвать доктора Шпеера? Он наш семейный врач, — спросил я.

— А вы не знали? О, мне жаль, мне так жаль! — индиец поднялся во весь свой немалый рост, разложенные по красного дерева столику бумаги начал распихивать в отделения старомодного портфеля. — Доктор Шпеер скончался на восемьдесят втором году жизни, два месяца назад. Мои соболезнования.

Индиец вышел, оставив после себя жирный аромат благовоний. Терпеть не могу благовония такого рода. А у него, наверное, духи с таким запахом. Мерзость какая! Как он клиентуру себе находит? Да ещё у нас, в Плимуте.

Индиец не обманул: боль скоро утихла, и я заснул. Провалился в темный колодец, где ничего-ничего не было.

Проснулся я от того, что Сесиль легонько трепала меня по щеке.

— Милый, уже утро. На столике завтрак. А я в салон.

— Какой салон?

— В салон красоты. Ты ведь не забыл, что я хочу стать леди? И начинаю я с сегодняшнего дня. А для этого мне надо убрать вот это вот безобразие.

Она подняла на вес свою толстую косу, бросила ее, и кончик косы повис где-то в районе ее упругой попы.

— Как же это? Ты же с детства её растила… И вообще — мне твоя коса всегда нравилась.

— Да, но ты не обычный джентльмен, а очень даже испорченный. А мне надо войти в общество, где будут не испорченные, а приличные леди и джентльмены.

— Ты так серьёзно говоришь, что мне как-то не по себе… Ладно, твоя коса — делай с ней что хочешь.

— Хочу сделать короткое каре. Вот такое, — она показала линию чуть повыше плечей. — А ещё — волосы покрашу. Сделаю рыжеватый оттенок.

— Это ещё зачем? — совсем уж удивился я. Сесиль всегда была «натуралисткой», никакой химии на теле не признавала, даже легкой косметики.

Женщины — совершенно непонятные существа. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Вчера вот ей газеты захотелось почитать… Я вспомнил фильм «Парень и его пёс». После апокалипсиса по земле бродят одичавшие стайки людей. Один из них — Парень, которого воспитал и вынянчил полицейский пёс-телепат. В конце фильма раненного пса нужно было покормить, и парень скормил ему свою девушку. Иногда я очень даже понимаю этого парня.

— А зачем волосы красят? Чтобы измениться, ясно дело. Добавлю себе ирландского колорита.

Я вздохнул, а Сесилия сказала, что вернется часика через два. И что всё необходимое есть у меня на столике. Бум-с! — хлопнула дверь на первом этаже, и я остался один. От нечего делать я начал вспоминать свой нынешний дом. Как я его помнил по детским визитам, и каким застал сейчас, через столько лет.

4

Как этот чёртов стиль называется, я толком не помню. По-моему — георгианский. Лет триста назад, ещё до независимости, всё это было очень модно и в Плимуте таких домов настроили целую кучу. Большинство потом перестроили, часть просто развалилось. Но Уэйны своё родовое гнездышко сберегли.

Посреди первого этажа — холл с резными деревянными панелями по стенам, с лепным потолком и чудовищным гигантским камином. Большой стол из мореного дуба, и куча резных стульев, само собой. На одной из стен — жалкие охотничьи трофеи моих досточтимых предков.