Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения

— Ктулху Р'льех, — медленно продолжил невидимый оратор.

— Ктулху Р'льех… — вторил ему хор голосов.

Они находились в подвале…

— …вгах'нагл фхтагн.

— …вгах'нагл фхтагн.

Снова и снова они повторяли странные слова, с каждым разом немного ускоряясь и становясь всё эмоциональнее. Лавкрафт понимал, что они делали, он был знаком с оккультизмом и религиозными практиками. Церемония не могла начаться, пока её участники не введут себя в состояние, близкое к экстазу, разновидности ярости берсерка, когда никому нет дела до того, что он или она делает.

Выбив дверь в подвал, покойный автор быстро и с грохотом начал спускаться по ступенькам, почти потерял опору и чуть ли не скатился по лестнице вниз.

Его появления хватило, чтобы прервать ритуал. Лавкрафт стоял у подножия лестницы, разрушив всю таинственную атмосферу. Пятнадцать человек, все обнажённые, уставившись на него. Тринадцать человек были одеты в алые балахоны с каббалистическими и астрологическими символами. Двое детей, мальчик лет девяти и девочка лет пятнадцати, имели обычные белые балахоны для жертвоприношений. Оба с кляпами во рту, каждого из них силой удерживали двое культистов. И, видимо, дело уже шло к тому, чтобы жертв привязали к алтарю, когда Лавкрафт вмешался и прервал ритуал.

Незрячими глазами Лавкрафт обвёл комнату, в то время как поклонники зла попятились от него. Здесь проводилась чёрная церемония, настоящая «сборная солянка" — её устроители почерпнули знания о ней у Кроули, Уэйта и ещё из дюжины других источников. И чего тут только не было: и богомерзкий алтарь, и лежащее на полу большое и разбитое на три части распятие, и пентаграмма, и чёрные свечи, и чаши для сбора жертвенной крови, и хлысты, а также ножи для жертвоприношений и причудливые садомазохистские приспособления…

Культисты оказались не иммигрантами, не иностранным сбродом, с которым у Лавкрафта всегда ассоциировалась чёрная магия. Ох, здесь имелась личность, предки которой точно жили в Китае или Японии, и парочка темнокожих латиносов. Но не так уж сильно они отличались от большинства участников обряда — васпов. Этим словом называли выходцев из англо-саксонской протестантской Европы, и даже Лавкрафт слышал его в тех местах, где он жил. Все культисты — взрослые люди, определённо состоятельные, у каждого была отличная работа, и они пользовались уважением в своём кругу. Он, Говард, и прочие заблуждались… а вот Натаниэль Готорн, написавший рассказ «Молодой Гудман Браун», оказался прав насчёт того, кто мог поклоняться дьяволу во мраке ночи.

Вот только поклонялись эти люди не дьяволу. Вместо этого за алтарём на чёрном троне, на корточках восседал объект их обожания. Ктулху как живой. Перед Лавкрафтом возник образ того самого бога, которого он придумал. Выше человеческого роста, отталкивающе толстый, чешуйчатые лапы и ноги с огромными когтями, крылья из плеч, непристойно уродливое и злобное лицо, наполовину сокрытое щупальцами как у осьминога… если Ктулху и мог существовать на самом деле, то именно так, как здесь и сейчас.

Лавкрафт двинулся в сторону собравшихся, его руки тянулись, чтобы схватить их и разорвать.

— Что за чертовщина…? — начал мужчина в маске, изображающей лик Ктулху, очевидно, лидер культа. Его слова сменились блеянием, когда скелет набросился на него. Цепкие когтистые пальцы неловко схватили балахон и сорвали его.

Культисты в ужасе попятились. Внешность скелета оказала на этих закоренелых развратников намного более сильный эффект, чем Лавкрафт ожидал. Ни один из них на самом деле не верил в сверхъестественное: чёрная магическая церемония служила только поводом для потакания их пристрастию к порокам и жестокости. Но все они понимали вполне, что означает ходячий мертвец и что он собой представляет.

Лавкрафт быстро направился к культистам, которые держали предполагаемых жертв. Испуганные развратники расступились, отпуская мальчика и девочку, и те смогли убежать. Лавкрафт знал, что воспоминания об их похищении и о его появлении будут терзать спасённых ещё многие годы. И всё же, если учесть, что безумцы задумывали устроить с ними, дети ещё легко отделались.

Однако Лавкрафту пришлось стремительно провести отвлекающий маневр прежде, чем кто-либо догадался бежать следом за спасшейся парочкой. Скелет метался по комнате, хватая всех подряд, клацая своей нижней челюстью и гремя костями изо всех сил. Его движения не отличались точностью, но этого и не требовалось. Люди кричали, уворачивались, бросались в дюжину разных направлений. Каким-то образом каждый раз, когда кто-то бежал к двери, Лавкрафту удавалось преградить ему путь. Их крики ужаса усиливались из-за отражения от стен со звукоизоляцией, которые скрывали их тайные делишки ото всех — ото всех, кроме мертвеца со сверхъестественным знанием обо всём происходящем.

То, что творилось, очень напоминало нелепую игру в пятнашки. Вскоре Лавкрафту это надоело, хотя и не так быстро, как культистам, которые утратили интерес намного раньше.