Вселенная любви

За ужином разговор коснулся проведения, в абсолютно незнакомой стране посылающего нужных людей.

– Есть аналогия между мозгом человека и его нейронными связями с одной стороны и видимой в телескопы пористой губной, сотканной из галактик нашей вселенной – сказал Петр, любуясь погружающимся в Мраморное море солнцем.

– Что следует из этого? – отозвалась Кристина, поправляя салфетку на коленях.

– Видимо, космос – это живая ткань, внутри которой идёт обмен информацией, энергией и веществом. То есть космос, это единое информационное поле.

– И в нужный момент нам были даны ангелы хранители в лице наших турецких друзей.

– Похоже на то. Значит космос нам благоволит – заключил Пётр, пробуя кахвалтылыквар.

– Пора приступать к картине. Месяц, это почти ничего, и я начинаю переживать,– Кристина показала свои тонкие пальцы – не могу отмыть краску, только теперь не до этого. Сегодня надо настроиться на то, что завтра я начну писать. Это, как в холодную воду прыгнуть.

– Тебе надо отвлечься.

– Так отвлеки Петя. Что твоё приложение?

– Оно само в галактике Млечный Путь выстраивает иерархию планет, указывая вероятности существования обитаемых планет в определённых точках пространства.

– Интересная модель – видно было, что Кристина отвлеклась от творческих волнений – а что характеризирует высшие планеты твоей иерархии?

– Высшие планеты Млечного Пути, это те чьи обитатели добились доступа к сфере знаний и ресурсов всего космоса, ко всей пористой светящейся губке. Таких планет не много.

– Это миллионные доли одного процента и речь идёт о населённых разумом планетах? – спросила Кристина.

– Да. Ниже в иерархии помещаются планеты, и число их на порядок больше, имеющие доступ к галактической сфере знаний и к ресурсам галактики. Тут речь может идти об одном или нескольких процентах.

При этом Нихат переводил говорившееся Кемалю и нескольким мальчишкам, наблюдавшим за происходящим разинув рты, а Кемаль из медного сосуда с длинным тонким носиком подливал чай в маленькие стаканы.

Подали сладкое и Нихат, указывая на блюда, объяснял.

–Джезерье, гюллячь, пишмание, тулумба, а это десерт ноя-ашуре, без него не обходиться ни один праздник. Его вы должны попробовать.

Пили шарап, виноградное вино из Измира.

С Мраморного моря дул тёплый ветер, доносивший солёную пену до вершины башни. Пылал огонь. Расцвеченный огнями загадочный великий город засыпал.

– А остальные девяносто с чем-то процентов менее развитых планет – Кристина, казалось вовсе забыла о грядущем дне и колоссальной нагрузке.

– Для слабо развитых разумом населенных планет доступ к галактической сфере знаний блокируется.

– Отчего?

– Чтобы не было соблазна простых решений.

– Что это за простые решения?

– Отнять и уничтожить – объяснил Пётр, разведя руками.

Глаза Кристины загорелись, как две сверхновые звезды.

– Как это ко времени. Взятие крестоносцами Константинополя 1204 года – решение проще некуда.

– Да,– качали головами Нихат и принесший выловленную рыбу Кемаль, перемежая русский с турецким – люди создают искусственные миры, цивилизации, выстраивают отношения полов, строят, торгуют. А далее приходят варвары и всё грабят.

– А что служит для примирения? – спросила Кристина, а про себя добавила – боже, как я объелась, но как вкусно.

– Красота и любовь. Это уже я утверждаю, а не приложение – Пётр при этом кивнул Кристине на стаю мальчишек, смотревших на неё глазами людей, погруженных в гипнотический сон.

Утром следующего дня Кристина заявила, что не готова приступить к большому холсту из-за недостаточного знания и ощущения Константинополя.

– Мне прежде нужно написать несколько исторических персон. Хотя бы кратко. Иначе я не втянусь в большую работу.

Обратились к Кемалю.

– Кого писать, чей дух из великих прошлого живёт в стенах города до сей поры?

– Вам надо писать Михаила III. Это величайший император и при нём Константинополь достиг вершины развития. Он правил в 843-867 годах. В его правление в Великую Моравию ушли Кирилл и Мефодий, просветители славян.

– И с его эпохи ведётся русское летописание – заметил Пётр.

Разговор шёл на вершине исполинской Мраморной башни и весь старый город, заключенный в треугольник крепостных стен, был виден как на ладони.

– Укажи, что в городе связанно с этим императором более всего? – попросила Кемаля Кристина.

– Это Магнаврский дворец, в нем Михаил III открыл университет. Это вот там.

Лицо Кристины осветила улыбка.

– Я вдохновилась этим образом.

Пётр тем временем уже искал в компьютере всё имеющее отношение к императору и его университету.

– К этой точке я привязалась. Теперь ищите натуру, с кого писать императора.

Скоро Нихат, звеня ключами, привёл на башню приятеля, грека Зотикаса, с тонкими чертами лица, черноволосого, с выразительными карими глазами. Работал он гидом и как раз был специалистом по эпохе Михаила III.