Вселенная «Мастера и Маргариты». Книга 1

На это я могу возразить следующее. Между читателем и автором всегда и обязательно существует огромная пропасть в восприятии произведения. Автор находится под впечатлением, под влиянием ассоциаций и образов, которые рождаются у него от соприкосновения с литературными, музыкальными, изобразительными произведениями, с фактами истории, с событиями из своей жизни и биографий знакомых ему людей. Это так или иначе находит отражение в творении писателя. Однако сам творец чаще всего не обременяет себя тем, чтобы растолковать свои ассоциации читателю. Да это и невозможно, иначе бы повесть или роман превратились в тяжеловесное, путаное повествование с бесконечными намёками, полунамёками, лирическими отступлениями… Тут-то в дело вступают литературоведы, текстологи, биографы, комментаторы. И порою их труды читаются не менее увлекательно, чем сам роман или повесть. Причём, как правило, толкования и разъяснения по объёму в десятки раз превосходят само произведение. Закон жанра. Причём чем дальше отстоит произведение от читателя во времени, тем основательнее и подробнее должны быть комментарии к нему.

Справедливо заметил тот же Всеволод Сахаров:

«…Сегодняшнему читателю булгаковского романа о Боге и дьяволе необходимо объяснить происхождение и реалии этой сложнейшей книги. Без примечаний «Мастера и Маргариту» издавать нельзя. Здесь многое сделано, появились уже комментированные издания романа и основных его редакций, самые разные его толкования, от старой основательной книги А.Зеркалова «Евангелие Михаила Булгакова» до новейших работ наших булгаковедов, но завершение работы ещё впереди, и от него будет зависеть наша точная и обоснованная оценка мирового значения М.А.Булгакова и его главной книги».

ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРОЯСНИТЬ ТЁМНЫЕ МЕСТА, намёки, аллюзии «Мастера и Маргариты», недостаточно одного лишь текста романа, который принято считать «окончательным» и «каноническим». Я не только о том, что автор так и не завершил своё произведение, поэтому привычный для нас текст «Мастера и Маргариты» можно считать лишь поздней рукописью. Даже концовка романа не принадлежит Булгакову. Заключительную фразу выбрала вдова писателя. По мнению Елены Сергеевны, это был «самый надёжный» вариант: «пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат».

Но речь о другом. Дело в том, что за почти двенадцать лет работы над романом Булгаков кардинально изменял его. Имена героев, трактовка образов, время и места действия, названия учреждений, побудительные мотивы, поступки и прочая, прочая, прочая – всё подвергалось решительному пересмотру. Появлялись и исчезали действующие лица, в уста героев вкладывались слова, которые позже безжалостно вымарывались. И без сравнения этих перемен с «канонической» редакцией романа зачастую невозможно понять того, что хотел сказать читателю автор. На что намекал. Что подразумевал. Впрочем, об этом хорошо сказал известный булгаковед Виктор Лосев:

«Разве можно, например, дать объективную оценку мировоззренческих взглядов писателя по опубликованному варианту романа «Мастер и Маргарита», если неизвестными остаются многочисленные предыдущие редакции и варианты? И как в этой ситуации можно проследить, например, за изменением сюжетной линии романа, над которым автор работал двенадцать лет? На эти и множество других вопросов нельзя дать достаточно убедительный ответ без тщательного исследования и сопоставления всех редакций и вариантов романа. А между тем чаще всего на основе именно этого главного произведения вырабатываются те или иные суждения о творческой и жизненной позиции писателя».

Вопрос о количестве редакций «Мастера и Маргариты» до сих пор остаётся спорным. М.Чудакова насчитала их восемь, В.Лосев – семь, Л.Яновская – шесть, Б.Соколов – три, И.Галинская вообще считает вопрос о количестве редакций некорректным, указывая на то, что деление булгаковских рукописей на «редакции» довольно спорно. Когда в 1966 г. вдова писателя Елена Сергеевна Булгакова сдала в Отдел рукописей черновые тетради и машинописные копии романа, их условно «раскидали» на восемь редакций, поскольку, дескать, так было удобнее составлять опись хранить материалы в архивных «картонах». На самом же деле первая глава романа сохранилась даже не в восьми, а в девяти редакциях, пятая глава «Было дело в Грибоедове» насчитывает чуть ли не одиннадцать редакций, а вот глава вторая «Понтий Пилат» отредактирована лишь три раза.