Вселенная в огне

«Видимо, сценарий развивался для землян неблагоприятно», – подумал Алекс и снова подошел к амбразуре. Вдали пришельцы убирали тросами последние горящие машины. На лице Алекса установилось удовлетворение. Лица Коатла и Бомани показывали идентичную эмоцию. Это означало, что отражение атаки противника прошло на отлично.

Ама посмотрела на собравшихся.

– Нейросеть мы не победили, – вздохнула она. – Потому что мы помним, что произошло на Эриде. Значит, наша операция успешна лишь наполовину. Группа ученых во главе с Кроном уже занята расшифровкой информации из накопителя. А мы понимаем, что пришельцы по-прежнему сильны и готовятся к вторжению.

– Я говорил, больше людей, тогда и разнесем нейросеть к черту! – проревел Петр и ударил рукой по столу. Ему явно не доставало терпения, но к его словам все прислушивались, несмотря на грубости и взрывные эмоции. Однако никто даже и представить не мог, какой шквал огня бушевал в душе водного знака, каким был Скорпион, какого все знали как Петр. Да, это был страшный и грузный, но в то же время душевный человек.

В бункере вдруг замерцал свет, и появилась фигура Ерума.

– Ван поручил мне сообщить, что он готов отправиться на Землю. Я отправляюсь вместе с ним. Мы тренировались, и с гравитацией справимся, – проговорил он.

– Неужели? – встрепенулась Ама. – И что вы там будете делать?

– Как что? – не понял Ерум. – Воевать с пришельцами.

Ама повернулась к Шлому:

– Я бы хотела поговорить с Ваном наедине. Это возможно?

Шлом подвел Аму к одной из стен в бункере. Раздвинулись створки, и Ама вошла в отдельную комнату.

Она позвонила Вану. В комнате замерцал свет, и появилась его фигура.

– Зачем ты посылаешь Ерума поговорить со мной? Разве ты не можешь сделать это сам? – рассерженно спросила она.

– Мне казалось, ты избегаешь меня. И ты не взяла меня на Землю, – ответил Ван.

Она неуверенно пробормотала:

– Но ведь у тебя здесь дела. И у тебя дети.

– Они у родителей, – возразил Ван. – Еще недавно ты так их любила.

Ама провела рукой по волосам, как будто вспоминая, что происходило недавно.

– Я подумала, так будет лучше. Разве ты не помнишь, что тебе не понравилась татуировка на лбу? И вообще…

– Я уже забыл об этом, – признался Ван. – Вряд ли стоит обращать внимание на такие вещи.

– Твое присутствие было бы не лишним, но ничего бы не решило, – проговорила Ама на полном серьезе. – Для сбора информации я отыскала людей, а вот для противодействия захватчикам, по-видимому, нужен иной подход.

– Я как раз подумал, что мог бы отправиться на прием к президенту, который контролирует район Земли, где находится Neurosoft Research.

– И что ты ему скажешь?

– Скажу, чтобы он запретил разработки. Если это в его силах.

– Даже если это в его силах, что дальше? Ты ведь знаешь, какие кретинские президенты заседают в ваших компактных районах. А на Земле районы управления не в пример больше. И чем больше район управления, тем хуже люди, находящиеся во главе.

В это время в общей комнате гости с Эриды пробовали местные блюда. Рачки и водоросли ушли в прошлое. Благодаря биолабораториям, появилось множество вкусных и полезных блюд.

– Это блюдо называется «чупашика»? – спросил Мартин у Шлома. На подносе эридянина лежали белые трубочки с оранжевыми шариками посередине.

– Лучше блюда не найти на всей Весте, – проговорил Шлом. Ему приходилось говорить с Мартином на эридянском языке, который выглядел для него как набор неестественных и не согласованных друг с другом звуков. Но переводчик, однако, переводил, предлагал варианты ответов, показывал, как произносить звуки. Шлом похвалился: – Чупашика делается из выведенных в лабораториях плодов.

Петр и Патриция пробовали здомрики. Коб набрала себе с десяток блюд и пробовала их все по чуть-чуть.

На виртуальном экране выступали военные и ученые, показывался модуль из корабля чужаков, шли обсуждения. Эридяне смотрели на экран изредка, он работал не более как фон. Шлом понимал, что для них в новинку язык Весты, он знал о трудностях восприятия чужого языка по себе, даже несмотря на встроенный в сетчатку глаза переводчик.

Шлом мог бы признаться себе, что побаивался Петра. Ему казалось, что этот безусловно смелый и решительный человек был все же излишне грубым. Однако эта деталь не умаляла его заслуг – Ама успела поведать Шлому о его бесстрашных и дерзких подвигах на Эриде. И, без всяких сомнений, Шлом был рад видеть Петра и других эридян в своем вместительном бункере.

Когда вернулась Ама, Петр отставил поднос в сторону, Коб все так же пробовала множество блюд, а Патриция приканчивала здомрик.

Ама вспомнила свою встречу с Тоном в кафе на конференции. Если бы ее спросили, съела ли она в тот вечер здомрик, она бы затруднилась с ответом – она была тогда так взволнована, что позабыла обо всем. Правда, потом на конференции она выступила перед большим залом.

В общей комнате бункера повисла пауза. Казалось, все ждали, что скажет Ама.