Вселенная. Вопросов больше, чем ответов

Поэтому логичнее всего будет обратиться к прошлому, когда за выбросы двуокиси углерода в атмосферу отвечал кто угодно, только не человек. Самый известный n-летний цикл солнеч­ной активности является ll-летним (точнее, 11,1-летним) лишь в среднем. Его продолжительность может составлять от ю до 12 лет, причем поток излучения от Солнца тем больше, чем ко­роче цикл. Начиная со второй половины XX века наблюдались преимущественно короткие циклы, а число Вольфа в макси­мумах циклов было выше, чем сто лет назад. Это сопровожда­лось повышением средней температуры на Земле. Зато в пери­од, названный маундеровским минимумом, а именно с 1645 по 1716 год, на Солнце наблюдалось аномально мало пятен. Были годы, когда пятна отсутствовали совсем, но даже в максимумах циклов число Вольфа, по всей видимости, не превышало 80. Пожалуй, разумнее всего объяснить маундеровский минимум наложением друг на друга циклов различной длительности (на­пример, векового и сверхвекового), хотя на этот счет существуют и другие гипотезы.

Что же произошло с климатом Земли с 1645 по 1716 год? Как раз на это время пришелся второй и наиболее масштабный пик «малого ледникового периода», сильно досадившего чело­вечеству, — ведь для северной и средней Европы снижение сред­негодовой температуры всего на градус уменьшает продолжи­тельность «сельскохозяйственного года» на целый месяц. Строго говоря, «малый ледниковый период» начался еще на рубеже

168

XIV-XV веков, но прямымисвидетельствами низкой активности Солнца в те времена мы не располагаем.

И все же явления типа «малого ледникового периода» мож­но объяснить вариациями солнечной постоянной. «Большие» ледниковые периоды — вряд ли. Современное глобальное поте­пление — похоже, да, хотя все еще остается неизвестным, какую долю внесли техногенные выбросы парниковых газов. Есть подо­зрения, что ответить на этот вопрос мы сможем не раньше, чем начнется глобальное похолодание — некоторые ученые предска­зывают, что оно не за горами...

Пожалуй, можно быть абсолютно уверенным лишь в одном: в ближайшее время Солнце будет продолжать светить — так ли, иначе ли. А что будет потом?

Во Вселенной нет ничего вечного. Чем же кончатся те обе­спеченные Солнцем тепличные условия, в которых человечество имеет удовольствие жить? Вся совокупность научных данных говорит в пользу того, что Солнце, во-первых, не взорвется, а во-вторых, примерно через 5 млрд лет сойдет с главной после­довательности диаграммы Герцшпрунга-Рессела и превратится в красный гигант. Светимость его возрастет в сотни раз, а радиус увеличится по меньшей мере до радиуса орбиты Венеры. Земля будет испарена, да и на Марсе условия для белковой жизни бу­дут явно неприемлемыми по причине высокой температуры. Вот спутники Юпитера — другое дело.

Впрочем, неприятности для жизни на Земле начнутся го­раздо раньше, чем через 5 млрд лет. Оставаясь в пределах главной последовательности, Солнце мало-помалу увеличи­вает светимость, и наступит момент, когда на Земле станет, мягко говоря, жарковато. Есть некоторые основания предпо­лагать, что первые неприятности станут ощутимыми уже че­рез 100 млн лет.

Сомнительно, чтобы их ощутил на себе человек, — биологи­ческие виды редко живут столько времени. В оптимистическом предположении это будут наши потомки, к которым понятие «человек» будет гораздо менее применимо, чем к нам понятие

169

«австралопитек». Пессимистические варианты мы оставляем на усмотрение читателя...

Найдут ли наши далекие потомки, кем бы они ни были, вы­ход из неприятного положения? В принципе можно оттащить Землю на более высокую орбиту, использовав для этого притя­жение управляемых астероидов. Можно переселиться на другие планеты, а то и освоить планеты у других звезд. А может быть, наши потомки (в упрямом предположении, что они у нас все- таки будут) придумают нечто совершенно иное? Отпустив на волю фантазию, можно даже надеяться, что эти хомо суперы научатся менять по своему разумению законы природы — хотя бы в пределах, описанных фантастом Георгием Гуревичем в рас­сказе «Галактический полигон». Ну, чего не знаем, на том не на­стаиваем. Одно ясно уже сейчас: Вселенная не станет заботиться о тех, кто не позаботился о себе сам.

Как у каждого ребенка рано или поздно возникает вопрос: «Откуда я взялся?», так и у астрономов закономерно возник во­прос о происхождении и эволюции звезд. Этот вопрос законо­мерно вытекает из вопроса о происхождении Земли, планет и Солнца. Вопрос этот возник сразу, как только людей с пытливым умом перестали удовлетворять наивные религиозные объяс­нения.