Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Почему так высоко, почему так много ступеней? — спросил я, собираясь с силами.

— Путь к совершенству всегда лежит через трудности и страдания. Путь обучения никогда не бывает легок. Это всегда подъем, потому что если ты спускаешься вниз, подгоняемый легким ветерком, значит, ты ничего не достиг или отступаешь.

— Как символично, — усмехнулся я и, мягко развернувшись, бросился обратно по улице. Непринужденной рысцы не вышло из-за адской боли в боку. Я прижал ребра рукой и, сопя и переваливаясь из стороны в сторону, продолжал бегство вдоль трассы. Улучив момент, когда между машинами появился просвет, перебежал на другую сторону, вслушиваясь в отчаянный визг тормозов у себя за спиной; сбавил ход перед боковой улицей и нырнул туда. Почти сразу снова свернул.

Не передать словами, как это трудно: убегать в чужом городе. Когда возможные преследователи знают тут каждый закоулок, а ты, сворачивая, каждый раз рискуешь угодить в тупик, выбраться из которого уже не успеешь.

Но я привык рисковать. Стараясь не соваться на узкие улочки, я убегал прочь, и погони, похоже, за мной не было. Жители шарахались, видя бегущего человека с перекошенным болью и напряжением лицом, расступались, давая мне дорогу.

Я должен, просто обязан убежать! Мне повезет, мне не может не повести!

Тяжелая рука легла мне на плечо и остановила бег. Я чуть не упал — с трудом удалось удержать равновесие. На меня смотрел совершенно незнакомый человек. Я не видел его ни в пропускнике, ни среди идущих по улице парлакиан. Его ладонь сомкнулась на моем плече, сжала крепко, словно тисками, затронув незажившие еще раны. Под этим давлением я начал медленно оседать на асфальт.

Он был альбиносом, как и многие жители Парлака; его мутноватые глаза с пронзительным черным зрачком казались мертвыми, сделанными из стекла. У него было широкое, скуластое, немного туповатое, на мой взгляд, лицо с маленьким носом и узкими губами. Высокий лоб по-бычьи выдавался вперед. На мужчине была легкая кольчуга из серебряных, натертых до блеска маленьких звеньев.

— Пошли обратно? — предложил мужчина хрипловато.

На его правой руке я заметил черный, как и у меня браслет.

— Набегался? — снова спросил меня мужчина. Я прикинул, смогу ли с ним справиться. Широкие, загорелые плечи, руки бугрятся мышцами, но ноги длинные и стоит он так, что в любой момент сможет отскочить. Непростой соперник. Если бы у меня не были сломаны ребра и повреждено плечо, а так…

— Не стоит, — сказал парлакианин, слегка наклонив голову. — Я — Воин. Тебе не пойдет это на пользу.

Я медленно кивнул, принимая его совет.

— А имя-то у тебя есть?

— Я — Воин, — повторил мужчина. — Это мое имя и мой путь. Мне ничего другого не надобно.

— Здорово вам там мозги промывают, — устало подытожил я.

— Пошли, — Воин потянул меня за собой. Я покорно пошел с ним, тем более что плеча моего он не отпускал и всякий раз, когда я замедлял шаг, сдавливал его, причиняя жестокую боль.

— Ты нажил себе неприятности еще до того, как вошел в ворота Школы, — сказал Воин, ведя меня по узким улочкам — мы шли совсем другой, известной лишь мужчине дорогой.

— Тебе-то что? — зло спросил я, дыша, как загнанная лошадь.

— Ты научишься и станешь мне младшим братом, если тебе оставят жизнь. Все ученики мне братья.

— И ты так за них радеешь?! — с нескрываемой иронией спросил я.

— Смотри, будь осторожнее со словами, а то как бы тебе не вырвали твой бескостный язык, — посоветовал без тени угрозы Воин и вывел меня на дорогу, с которой я начал свое бегство. Там нас поджидал, стоя у дома, старик Ри. Его лицо было задумчивым и серьезным.

— Ну-ну, — проворчал я.

— Вернулся? — спросил старик, когда мы подошли. — Проблемы были?

— Нет, — Воин покачал головой. — Ума хватило.

— Ну, спасибо, — скривился я.

— А ты помолчи, — строго сказал старик. — Я решаю сейчас твою судьбу. Далеко убежал-то?

— Был бы здоров, мог бы и убежать вовсе, — кивнул Воин.

— А так?

— Хорошо бегает, — пожал плечами Воин. — Набегаться еще успеет.

— Ладно, пойдемте. На ходу поговорим. А то я вышел на час в город за землянином, а уже два прошло.

— Так сегодня день отдыха, — удивился Воин. — Куда вам спешить, Учитель Ри?

— У нас свои дела, мой мальчик, — мягко одернул Воина старик. — Тебе не надобно о них думать.

— Да, Учитель, — покладисто согласился Воин и опустил глаза, признавая за вину свое чрезмерное любопытство.

Я подумал, что мне тошно смотреть на этого сильного и немолодого человека, чья жизнь и воля находится в чужих руках. Захочет этот старик, и Воин прямо сейчас броситься под проезжающую мимо узкоколесую машину. Захочет, будет ноги ему лизать. Мне стало противно, и я отвернулся.

— Я взял Воина с собой впервые, — сказал внезапно старик. — Так посоветовал мне Торговец. Он предупредил, что ты попытаешься сбежать. Он повторил это при тебе, но ничего не изменилось. Еще Торговец сказал, что ты пытался подкупить его. А ведь у тебя ничего нет.

— Зато есть у моих друзей, — хмуро ответил я.