Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Не думаю, что это интересно, — попытался отвертеться я — говорить было теперь особенно тяжело. Кроме того, мы уже вышли в окраины города, дорога плавно пошла вверх. Это означало, что мы подходим к подножию лестницы.

— А ты не думай, — спокойно возразил старик. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне. Хочу доподлинно знать, что за личность попала ко мне на этот раз. У тебя есть шанс рассказать мне интересную историю. Можешь даже приукрасить — я люблю героев.

— Зато я не люблю врать, — сказал я, твердо решив изложить все как можно лаконичнее. — Нас выдернули из подпространственного прыжка, потребовали сдачи. На это я открыл огонь. Оба корабля были серьезно повреждены, и Ванесса взялась нас штурмовать. До корабля долетело два челнока из трех. Нас было чуть больше десяти. Мы уничтожили их всех, одного даже взяли в плен. Тогда я и был ранен. Мне нужна была поддержка в Союзе, и я предложил Ванессе… деловые отношения, отдал ей нашего пленника. Договор был скреплен кровью. Она обманул меня и вот я здесь.

Старик помолчал, потом хмыкнул:

— А ты немногословен. Так и не рассказал, насколько серьезно тебя ранили. Кстати, ты опрометчиво заключил соглашение с Ванессой — с нею надо было заключать совсем другой договор.

— Думаю, не стоит напоминать, что я был ранен, — взвился я, чувствуя себя уязвленным.

— Значит, серьезно, — удовлетворенно кивнул головой Учитель. — А вообще это было умное решение. Особенно, если бы на месте обманщицы Ванессы был кто-то другой. Да, хороший ход, жертв минувший катастрофы в Союзе обязательно бы услышали. Скажи теперь, как тебе удалось уничтожить превосходящую в несколько раз штурмовую группу?

— Дело техники, — отмахнулся я. Мы свернули с улицы, прошли под деревья и вступили на незаметные с дороги широкие ступени.

— Это — дорога в поднебесье, — сказал Учитель. — Здесь начинается наш путь.

По-моему, наш путь уже давно начался. Я устал как собака, пот тек по спине, кольчуга нещадно резала кожу, но я не жаловался, я терпел, хотя мир уже начал казать каким-то серым.

— Вижу, ты не хочешь говорить со мной, — вздохнул старик. — Тогда послушай. Я немного расскажу тебе о Школе. Сегодня день покоя. Мы даем ученикам отдохнуть каждый десятый восход. Им разрешается выходить в город и делать все, что заблагорассудится. Тех, кто осмелится не вернуться в положенное время, ждет наказание. День на Парлаке 15 длится двадцать часов, ночь — пять так, что тебе по началу будет тяжеловато, но ты привыкнешь спать мало. В самые жаркие дневные часы тренировки прекращаются, ученики могут поесть, кто хочет — может восстановить свои силы сном. В утренние и вечерние часы мы тренируемся под открытым небом, в остальное время — в закрытых залах. Если вдруг на небесную гору проливается дождь, все тренировки прекращаются. В праздник дождя надо веселиться. Впрочем, такое случается редко. Это знамение Высших Богов. Так они приветствуют то, что тешит их разум.

— Вы тренируете только бою? — переведя дыхание, тихо спросил я.

— Нет. Мы тренируем не только тело. Механика, устройство мира, малекулярная биология и химия, строение звезд. Тактика проведения боя, планирование атаки и защиты; история, психология и парапсихология, управление личностью, строение пространства и материи. Я могу перечислять бесконечно. Каждый найдет в Школе то, к чему он более способен. Мы можем научить всему.

— Душеспасительные беседы и исправление дурного характера тоже в моде? — просипел я, потому что смолчать не мог хоть и ценой воздуха, которого в легких и так было мало.

— Совершенно верно. Кстати, в этой лестнице три тысячи триста двадцать две ступени — это священное число Школы. Именно такое число раз ты должен будешь подняться по этой лестнице и спуститься с нее прежде, чем станешь Учеником.

Я поперхнулся и закашлялся. Чуть не остановился, но вовремя вспомнил слова старика.

— Теперь о тебе. С завтрашнего дня начинаются тренировки, и тебе придется нести бремя физического тела. Я приглашу к тебе нашего лучшего врача. В распоряжении Школы самые последние средства врачевания. Тебе залечат за эту ночь сломанные ребра и, по возможности, то, что находится под повязкой. Думаю, это не составит большого труда.

Я промолчал и Учитель, похоже, тоже более не хотел ничего говорить. Мы шли молча, поднимаясь все выше. Уже стал хорошо просматриваться город у подножия горы. Несколько раз я позволил себе повернуться, чтобы разглядеть то, что находится внизу, но начал спотыкаться и сосредоточился на подъеме. Я успел увидеть все, что мне было нужно: на горизонте, как раз в том направлении, куда я бежал, далеко за городом среди выжженной солнцем равнины, мой глаз с трудом различил покрытое огнеупорным материалом поле и редкие сверкающие точки на нем. Космопорт. Вот только это был не особенно оживленный порт. Никто не взлетал, никто не садился.