Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

Я передернул плечами. Перемещаться по местным джунглям — идея еще хуже, чем сидеть на дереве. Но в чувства полковника привести надо, а, значит, придется спускаться и идти на восток, туда, откуда я слышал хлопки сегодня ночью. Если там кого-то прибили, возможно, удастся найти полезные вещи, не потребовавшиеся убийцам. Ведь и я сам не взял с убитых мною ничего, кроме обойм. Дурак, конечно, надо было взять второй прибор-детектор, чтобы обзавестись еще одним маяком…

Но случай все рассудил немного иначе и я лишь чудом не успел спуститься вниз, все сидел, собираясь с силами, все мялся, пытаясь убедить себя, что нужно просто встать и идти.

Именно это промедление, вызванное опаской, или, если хотите, страхом столкнуться с малопонятной и незнакомой природой, которую я определенно не понимал, и спасла мне жизнь. Потому что внезапно прямо под деревом раздались тявкающие хлопки ружей.

Я чуть с дереве не свалился, замер, вцепившись в свой автомат, прекрасно понимая, что стреляют не в меня, да и снизу в кроне этого дерева ничего не разглядишь. Но все равно сердце колотилось страшно.

«Чего вас всех сюда несет, — подумал я с остервенелой ненавистью. — Уже третья пара выходит к елке, но мне встречи Ии с первыми пришельцами хватило выше крыши!»

И тут же сам ответил себе: этот овраг рассекал джунгли на многие километры, и оказавшимся в лесу ничего не оставалось, как двигаться вдоль его края. Никакой мистики, просто топографический казус.

Выстрелы смещались. Я видел, как внизу мелькнул чей-то силуэт — участники палили друг в друга, не жалея зарядов. Вспышки пронизывали лес, хлопки отражались от деревьев. Нужно было вмешиваться, но не потому, что мне было жалко кого-то из своих соперников, нет, мне было чертовски жалко зарядов, которые они тратили столь бездумно. Когда центр стрельбы сместился в сторону, я перебросил через плечо автомат и соскользнул с дерева вниз. Объективно глядя на вещи, мое тело все же смирилось с повышенной гравитацией, и стало двигаться менее неуклюже.

Слева раздались крики, выстрелы стихли. Потом кто-то взвыл страшно. Лес наполнился воплями, криками потревоженной живности, и это было мне на руку — за этой какофонией разбуженного осиного гнезда невозможно было различить хруста попавших под подошву веток. Впрочем, мне стоило торопиться, пока лес не успокоился и пока победители не успели обобрать трупы. Сейчас был шанс получить самую желанную в мире добычу — беззащитную, занятую мародерством.

И я не прогадал. Пробравшись под лианами, осторожно сдвигая листья торцом мачете, чтобы не шуметь лишний раз, я заприметил среди деревьев небольшой просвет, и там же стоял, нервно оглядываясь по сторонам, высокий силуэт. Когда он отвернулся, я продвинулся вперед, и смог увидеть и второго мародера, который склонился над распростертыми на земле телами и судорожно копался в вещах мертвецов. Все вышло очень удачно. Первый заряд размозжил лицо незадачливому охраннику, второй, выпущенный без промедления, достался качнувшейся в сторону фигуре. Этот последний успел повернуться, заслоняясь руками, будто это могло его спасти, но против выстрела «Ветра77» не спасает и легкая броня третьего класса, что говорить о дополнительных тканях и костях. Кажется, его прожгло почти насквозь вместе с руками.

Я не рассуждал о подлости своего поступка, не рассуждал о морали. Очень сложно выживать, придерживаясь принципов, и сейчас я был не готов пытаться примерить на себя образ благородства. Мне нужны были заряды к оружию, нужны были лекарства и единственное, чего я опасался, так это повторения пройденного только что сценария. Мне следовал как можно быстрее забрать свою добычу и смыться, чтобы не получить сгусток плазмы между лопаток от очередного удачливого следопыта. Мой слух подсказывал, что рядом больше никого нет, но расслабляться в здешних джунглях было опаснее, чем переходить городскую магистраль прошлого десятилетия с закрытыми глазами. Потому я еще раз напряженно просканировал пространство вокруг, прикрыв глаза, чтобы зрительные образы не мешали сосредоточиться. В корнях у ног шебуршалась какая-то полосатая дрянь, пытавшаяся прогрызть мой ботинок, и, чтобы не мешала, я раздавил ее.

Вроде ничего больше нет. Я вздохнул, выдохнул, приподнялся, оглядываясь. Над тем местом, где лежало уже четыре трупа, густо нависали ветви и побеги, на одном из которых прилип уже знакомый мне яркий хищник, формой напоминающий большой лист. И медленно-медленно с соседней ветки подползал еще один.

Все, что происходило вокруг, было совершенно чуждо человеческому существованию, и осознание этого давило на разум. Я остался один, как и пророчил Рик; я, честно говоря, толком не понимал, что следует делать.