Всем по барабану!

Это он, конечно, зря предложил. Потому что следователь побледнел, заулыбался, а потом пошел красными пятнами и сказал, что, конечно же, будет.

Джон достал из пачки сигарету и протянул ему. Валерий Николаевич взял ее дрожащими пальцами, словно был здесь самым главным преступником и допрашивали его, зажал губами и вытянул их трубочкой, чтобы Джон дал ему прикурить. Американский артист щелкнул красивой зажигалкой (явно из платины с инкрустацией камнями ювелирного качества), следователь втянул в себя дым и начал безудержно кашлять, вытаращив глаза, судорожно цепляясь за воздух и беззвучно шевеля губами. Элли похолодела.

– Жвачка! Он подавился! – поняла она.

– Я сам! – рванул к Шляпину актер. Затем стиснул Шляпина в своих крепких руках и начал определенные движения. А когда это не помогло, буквально перевернул его вниз головой и вытряхнул-таки из него белый комочек.

– Слава тебе, господи! – выдохнула Элли, видя, что Валерий Николаевич уже начал дышать, правда, посекундно откашливаясь.

– Огонь! – закричал вдруг страшным голосом Джон.

Элли обернулась и увидела, что на столе следователя, куда упала прикуренная им сигарета, горят бумаги. Она смело кинулась туда и стала колотить по нему какой-то папкой, пытаясь сбить пламя. Джон оставил пришедшего в себя Шляпина и поспешил ей на помощь. Схватив кувшин с водой, под крик следователя: «Нет!» – вылил его содержимое на пламя. Но содержимое оказалось вовсе не водой, а… водкой. Сказать, что полыхнуло – ничего не сказать! Сработала противопожарная сигнализация, прибежали люди и общими усилиями потушили пожар.

Вид кабинета следователя напоминал поле битвы. Этакая сдача горящей Москвы войскам Наполеона… Шляпин, развалившийся на стуле перед обгоревшим столом, был, несомненно, Кутузовым и с благодарностью смотрел на своих верных «солдат».

– Мы перейдем в другой кабинет или мне здесь продолжить? – спросил Джон, которому хотелось поскорее уйти отсюда.

– Конечно, мы вас выслушаем. Причем именно здесь, чтобы не пострадал другой кабинет, – милостиво кивнул следователь, который почему-то после того, как чуть не задохнулся и не сгорел, стал говорить о себе во множественном числе.

Джон прокашлялся от неприятного дыма, стоящего в кабинете столбом, несмотря на созданный сквозняк, и продолжил:

– Так вот, от незнакомого лица мне пришло сообщение, что я должен немедленно покинуть Россию. Я бы и не обратил на такого рода послание никакого внимания. Мало ли на свете психов! Я не раз сталкивался с чем-то подобным. У каждого есть свои недоброжелатели. У кинозвезд бывают фанаты, переходящие со временем в клан врагов из-за того, что когда-то не смогли взять автограф или что актер прошел мимо и почему-то не поздоровался с ними, а они долгие годы только об этом и мечтали. Но дело в том, что угроза в послании была не в мой адрес, а в адрес Элли. Мол, если я не уберусь из страны, не прекращу свое общение с «вновь обретенной родней», ее, то есть родню, грозились убрать. Меня это напрягло. Вот кому, интересно, таким способом понадобилось меня пугать? И при чем тут Элли?

– Действительно, – согласился с ним следователь, внимая каждому слову – только непонятно, с профессиональной позиции или из-за того, что общается со своим кумиром.

– И я вернулся. В аэропорту сделал вид, что улетаю – на всякий случай, если кто-то следил за мной, – а потом попросил посадить самолет.

– Что? С этого момента поподробнее! – оторопела Элли. Да и следователь тоже.

– Нет, это не было угоном, – понял их Джон и заверил: – Все произошло по доброй воле. Я очень попросил!

– Это из разряда «звездам все можно»? – уточнила Элли.

– Иногда приходится пользоваться служебным положением. Я элементарно предложил всем пассажирам деньги за вынужденную посадку во спасение человеческой жизни. Но люди, мои спутники, согласились и без денег. До ближайшего аэропорта было минут двадцать лета, и я им в благодарность устроил концерт. Я спел, оставил автографы, и летчики запросили вынужденную посадку.

– Тоже за автограф? – улыбнулась Элли.

– За небольшой концерт в аэропорту. В общем, дело замяли. Мол, пилотам почудилась неполадка в двигателе. Но, слава богу, проверка показала, что они ошиблись, и самолет полетел дальше.

– За минусом одного пассажира? – уточнил теперь следователь.

– Именно. Не совсем законно, но, поверьте, недовольных не было, – заверил Джон.

– Охотно верю. С твоими-то талантами… – рассмеялась Элина. – Образ бабульки на кладбище был потрясающим! Я бы никогда не поверила, что возможно перевоплощение молодого мужчины в древнюю каргу, если бы не видела своими глазами.

– Спасибо, я старался. Не люблю играть женщин, всегда можно переиграть, перепошлить, но бабулька у меня получилась неплохая. Никто не обращал внимания – ну, таскается какая-то по кладбищу.

– А на кладбище вы пошли, потому что там был взрыв? И вы понимали, что это не просто так? – спросил Валерий Николаевич.