Всем сердцем

– Твои слова непонятны, но в суть я вник. Света, ты не расстаешься с ними … Твое право ежедневно навещать их…

Угрожающе зарычала, удивляя мужчину и себя, так как чувствовала внутри себя что-то сильное и мощное, в данную секунду открыто выражающее сумасшедший гнев. Попыталась взять себя в руки, но не могла, так как меня подпитывало изнутри праведным возмущением, и я только сглаживала его обороты, уже не рассчитывая на спокойствие. Прищурилась и пренебрежительно заявила:

– Я не собираюсь приходить к ним в гости! Живу и буду жить с ними здесь. В этом маленьком светлом домике, а ты можешь возвращаться в свои хоромы, где все пропитано злостью, завистью, насилием, и радоваться своему одиночеству, – перевела дыхание, а потом продолжила: – Думаю, хватит на сегодня… Я устала, да и ты… наверное. Спокойной ночи, Тарлан.

Развернулась, но тут же почувствовала захват на локте, и меня мгновенно дернули на себя. Мужчина обхватил мое лицо руками, и прохрипел:

– Света, не рассчитывай, что я отступлю. Даже на краткое мгновение не надейся на это. Чтобы не произошло, ты – моя!

– Тарлан, – глухо пролепетала и тут же замолкла, ощущая теплые мягкие губы на своих губах. Мужчина с остервенением целовал, погружая меня в сладкий омут удовольствия. Было так необыкновенно, что когда мы оторвались друг от друга, перевести дыхание, я уже дрожала от возбуждения.

Ворай немного прикусил мою кожу на шее и хрипло произнес:

– Я поставил тебе метку, и по законам шанар, ты – моя жена.

– Но для всех ты – тайхар, их ворай, – выдохнула ему в губы, пытаясь отойти от сладкой пелены нежнейшего удовольствия.

– Ты же знаешь, что я – зверь. И сейчас я зверею от твоего отказа. Пойдем со мной… Светлана…

Подняла руку к его лицу и провела по шраму, тихо выдав:

– Я не брошу детей. Никогда.

– Ворай не может привести в свою семью чужих отпрысков, – сурово выдал Тарлан, отчего мое сердце сжалось от боли.

Я с грустью выдавила улыбку и прошептала:

– Тогда нет смысла говорить о нашем переезде. Ты совершаешь поступки по законам, а я – как подсказывает мне сердце. И пока так… мы обречены.

Мужчина сильнее сжал мою талию, и выдавил:

– Ненадолго, Светлана. По природе шанар, наши звери будут сходить с ума в разлуке, и только вместе нормально дышать и существовать. Ты придешь ко мне сама и очень скоро!

Осторожно убрала его руки со своего тела, и, повернувшись к двери, громко выдавила из себя искренние слова:

– Посмотрим, но не забывай… не только я другая, но и моя хищница, которая все больше проявляет себя.

– Ты придешь ко мне! – уверенно повторил ворай мне в спину.

– Судьба покажет, – прошептала в ответ, и осторожно вошла в дом, переживая, что наши крики могли услышать дети.

***

Развешивая чистое белье на прочные веревки, думала о нашем противостоянии с Тарланом. Считаю, что уже ни для кого не секрет, что мужчина зол на меня, но при этом желает видеть в своей постели. Выводы каждый мог сделать от вида его свирепого выражения и диких голодных глаз в мою сторону, когда мы случайно сталкивались с ним в поселении.

Мужчина даже отличился своим вниманием, когда я ходила за продуктами в его дом к Лиаре, ключнице, заведующей провизией, как только Наиты не стало. Но, как выяснилось, колдунья сильно и не занималась хозяйством, все и так было на плечах старой женщины. В этот день положенные продукты на неделю мне не выдали, и женщина, опустив глаза, попросила меня идти к вораю, оповестив, что это его приказ.

Когда пришла, мужчина уже ждал. Спокойно выслушал меня, а потом увеличил вдвое количество нужных мне продуктов, и заявил, что теперь нужно обращаться непосредственно к нему по всем вопросами… и именно только мне.

Его голодные взгляды, рычания, когда около меня проходили мужчины, все в нем выдавало ревнивого собственника. Сказать, что внутри ничего не откликалось на него, было бы неправдой. Реагировала, и с каждым днем все сильнее. Я чувствовала странную необъяснимую тягу к вораю, как только его видела. Особенно оказавшись одной, отдыхая ночью в кровати, мое тело скручивало от желания увидеть Тарлана и быть рядом с ним.

НО меня это ужасно раздражало и бесило, потому что я считала это физиологией, не способной влиять на разум. К сожалению, мои благие надежды летели прахом, и мужчина видел это по моему взгляду, что я усердно отрицала неприступным поведением, сопротивляясь в первую очередь своим чувствам. Да и как по-другому, после слов, что я сама к нему прибегу. Терпела и молчала, а мужчина то и дело старался отираться рядом, куда бы я ни пошла. Такое ощущение, что ему совсем нечем заняться.

Последние два дня я не выходила за пределы нашего дома, помогала детям с их работой и старалась идти пораньше на вечернюю проверку к рабам. Правда теперь моя помощь там не сильно нужна была. В связи с тем, что избивать до полусмерти харов надзирательницы и лероки не могли. Теперь шанары чувствовали себя нормально, и что естественно, на мой взгляд, успевали собирать и обрабатывать больше.