Всем сердцем

– Разве это может быть проблемой? – осведомился Тарлан, желая знать, как и я, почему Лорган решил с первого взгляда уничтожить маленького ребенка.

– Да, это существо нужно уничтожить до того, как оно вырастет. Либо он может быть еще опаснее Хатарда. Необходимо создать патрули двух рас и уничтожить всех ворхов, без предводителя они слабы.

– Хорошо, – произнес Тарлан а потом шагнул ко мне и прижал к своей широкой груди, выдохнув в висок: – Девочка моя. Никому тебя не отдам.

Слова раненного мужчины, истекающего кровью, еле стоявшего на ногах, прошли в самое сердце, утверждая лучше всяких слов, КАК я ему нужна. Всхлипнула и прижалась к нему, марая свое грязное, разорванное платье в его крови:

– Люблю тебя…

– Моя! – прохрипел он, и сжал так, что косточки захрустели.

Вскрикнула и тут же освободилась от захвата. Мужчина с беспокойством посмотрел на меня и взволнованно спросил:

– Ты в порядке? Я не повредил?

Довольно улыбнулась и прошептала:

– Со мной все хорошо, а ты ранен. Нужно помочь…

– Потом, – грозно выдал ворай, а потом добавил: – В пути…

Наше счастье потревожил вопль женщины, бегущей к нам.

– Тарлан! Тарлан! Тарлан! – хрипела Лотрана, и, схватив его за руку, умоляюще прошептала: – Где… где мои дети? Они… они…живы? Живы, да? Как они?

Мужчина осторожно освободил ее руку и прижал меня к себе, а потом спокойно выдал:

– Да, Лотрана. И у них… есть мать, которая заботится о них и никому не позволяет их обижать.

Видеть ужас в глазах застывшей женщины было страшно, и я внутренне запереживала, на мгновение не понимая, о чем это говорит ворай, ведь черствые тайхары не берут осиротевших детей к себе. Только я…

Нереальность и невозможность ситуации яркой вспышкой взорвалась в голове, и я пораженно посмотрела на спасенную женщину, мать моих приемных детей, и слова застыли в горле.

Сглотнула и, сделав шаг к ней, тихо проговорила:

– Я… Это… – не знала, что и сказать, тысяча мыслей в эту секунду были в голове, а я только вглядывалась в лицо женщины, совсем по-другому теперь воспринимая ее. Взяла себя в руки, и пролепетала: – У тебя… замечательные… самые… ласковые добрые дети на свете. И я…рада, что была с ними, поддерживая и заботясь. Только… только ради них стоило выжить в этом аду.

На глазах у женщины, как и у меня, стояли слезы и она молча подошла ближе и, схватив двумя трясущимися руками мою ладонь, попыталась что-то сказать, но не могла. Видела как ей тяжело, да и я сама находилась в таком же состоянии, потому что теперь дети не мои… Нельзя так даже думать, но почему-то мысли такие проскальзывали, и от этого было тяжело на сердце. Но вместе с тем, поднималось настоящее счастье, что женщина не бросила их от отчаянья и скорби по мужу, а находилась все это время в ужасном плену у извергов. Она выжила несмотря ни на что, и в первую очередь думала о своих детках. Чувство восхищения, что эта сильная женщина и есть мать «наших» детей, рвало душу, и, подойдя ближе, обняла ее, чувствуя в этом нужду, испытывая облегчение.

Не могла говорить, только плакала и улыбалась, а внутри все сжималось и хотелось выплеснуть вспыхнувшие эмоции.

Когда мы уже с ней успокоились, молча смотря друг на друга, понимая все без слов, Тарлан ворчливо предложил двигаться в путь.

***

Погибших было много, и когда мы пришли на место сражения, к сожалению, не было даже шанса помочь хоть кому-то. Больше двадцати тайхар и шанар погибло в сражении с ворхами.

Лорган со своими шанарами категорично заявил, что будет провожать нас до дома, и ему было совершенно наплевать, что мы этого не желаем. Все оборотни перекинулись в медведей, и в таком виде сопровождали нас до места. Тайхары оседлали кыбаров, и двинулись в путь.

В дороге я излечила мужа, и от усталости уснула, проспав больше суток, чем встревожила Тарлана. Проснувшись, слушала обязанности жены ворая, которые мужчина усердно озвучивал, сжимая меня в своих крепких объятьях. Он даже не подумал, что я могу отказать, совсем не рассматривая этот вариант.

Оказавшись вблизи поселения, шанары остановились, и Лорган громко зарычал, давая понять, что хочет переговорить с нами, и мгновенно перекинулся в человека.

Тарлан помог мне слезть с мохнатого чудовища и, стараясь не глядеть на обнаженного шанара, совершенно не стеснявшегося своей наготы, наблюдала, как мужчины молча смотрят друг другу в глаза, а потом Лорган ухмыльнулся и подал руку, которую принял Тарлан, и больше ничего. Альфа развернулся уходить, но замер и, повернувшись к вораю, нагло заявил:

– Как бы вы не реагировали, я буду контролировать защиту ваших территорий от набегов ворхов.

– Сами справимся, – недовольно рявкнул Тарлан.

– Не сомневаюсь, – ехидно заявил мужчина, переводя взгляд на меня, напоминая о двух похищениях.

Мой мужчина зарычал и выдал:

– Этого больше не произойдет!

– Конечно, – нагло подтвердил шанар, намекая на свою защиту, а потом продолжил: – Хочу предложить осуществлять обмен кыбаров… и другое, но это обсудим позже.

Тарлан кивнул, но Лорган резко недовольно насупился, а потом посмотрел на меня и грубо сообщил вораю: