Всем стоять на Занзибаре

Готов поспорить, на самом деле в этой жизни немного больше тревог, проблем, экономических трудностей, ссор и разочарований, чем кажется, но если вы так с ними сжились, то я не смогу вас от них оторвать. Любовь и радость подсаживают сильнее любого другого наркотика, зачастую одной дозы бывает достаточно, чтобы вызвать постоянную зависимость. Но не сомневаюсь, что вы по возможности держитесь подальше от любой подобной тирании».

«Вы невежественный идиот» Чада С. Маллигана

Прослеживая крупным планом (11) Пломбированный вагон

– Уже немного осталось, – сказал штурман.

Он же выполнял обязанности лоцмана, насколько вообще существовали лоцманы-люди. Рассчитывали курс и вели по нему корабли компьютеры, но если их чувствительные системы отказывали, скажем, из-за ударной волны от взорвавшейся поблизости глубинной бомбы, человек мог продолжать функционировать, даже получив увечья, которые вывели бы из строя машину.

Офицер разведки слегка поежился, спросив себя, будет ли человек, с которым он сейчас делит носовой отсек подводной лодки, столь надежным в кризисной ситуации, как он утверждает. Однако пока никаких контактов с врагом не было.

В вышине, под ясным небом и при малом ветре, поверхность пролива Шонгао походила на зеркало, которое лишь морщили приливы и течения. Подлодка, крадущаяся по самой глубокой части пролива, не могла бы оставить на этой глади сколько-нибудь заметный след.

– Расстояние в пределах нескольких ярдов, – сказал штурман. – Включаю подслушивающие устройства. Пора предупредить груз.

Офицер разведки оглянулся через плечо в туннель, шедший через середину судна. Диаметром он был ровно, чтобы протиснуться в три погибели, и голова Джога-Джонга в его конце была словно окружена нимбом.

Пломбированный товарный вагон… Ленин…

Но мыслить такими аналогиями было непросто. Безвозрастный моложавый азиат, которому на самом деле было более сорока и которому благодаря аккуратно зачесанным назад волосам и бледной коже можно было дать на десять лет меньше, не обладал харизматичностью такой личности, как Ленин.

Может, на нас всегда большее впечатление производят чужие революционеры, а собственные кажутся серенькими? Как насчет наших собственных отцов-основателей?

Досадуя без причины, офицер разведки сказал:

– Мне не нравится, что вы все время называете его «груз». Это человек. Более того, важная персона.

– С одной стороны, – скучливым тоном ответил штурман, – я предпочитаю не думать о тех, кого я сюда доставляю, как о людях. Гораздо лучше думать о них как о предметах одноразового использования. С другой стороны, он такой же узкоглазый, как и все остальные там, на суше. Наверное, в ваши обязанности входит их различать, но для меня все они похожи на обезьян.

Говоря, он щелкал тумблерами, выпускающими подслушивающие устройства, которые всплывали на буйках, чтобы закачаться на поверхности. Потом он их активировал, и подводную лодку внезапно заполнили ночные звуки с поверхности: бормотание волн, верещание потревоженных на ветках попугаев и шумный плеск чего-то очень большого и близкого.

– Черепаха, – сказал штурман, которого явно позабавило, как вздрогнул его спутник. – Дружественная. Во всяком случае, я на это надеюсь. Вам ведь, верно, следует знать, не поставили ли и их узкоглазые под ружье, а?

Разведчик почувствовал, что краснеет, но скрыл это, повернувшись, чтобы забраться в центральный туннель. За спиной у него штурман негромко, но все же слышно хохотнул.

Вот гад! Чтоб ему со следующего задания не вернуться!

Шумы с устройств уже все сказали Джога-Джонгу. К тому времени, когда разведчик прополз до конца туннеля, он был готов, вот только шлем еще не надел. Джога-Джонг был облачен в плавучий скафандр из чувствительной к давлению пластмассы, которая будет жестко сопротивляться воде, пока он не всплывет на поверхность, а потом размякнет, позволяя ему двигаться и доплыть до берега. Использованный скафандр потом можно будет заразить штаммом саботажных бактерий, которые превратят его в аморфную лужу на пляже.

Его, похоже, хорошо натаскали… Да нет, что я? Он уже проделывал такое раньше и в полевых условиях. Он возвращается так же, как его вывезли. Его и бог знает сколько других.

– Можете выходить, когда пожелаете, – крикнул штурман. – Но особо судьбу не испытывайте, ладно?