Всем стоять на Занзибаре

Проходя через середину комнаты, он ботинком задел на ковре что-то тяжелое и, как только свалил Нормана в его любимое старое кресло, вернулся посмотреть, что это. Ключ с оттиском торгового значка компании «Спаси и Сохрани Инк.». Сравнив его со своим, он обнаружил, что они на первый взгляд ничем не отличаются друг от друга. Только тут он заметил перемену в обстановке гостиной: исчез полиорган. Дверь в спальню Нормана, закрытая, когда он уходил, сейчас была приотворена, и заглянув внутрь, Дональд увидел, что отведенная Виктории половина шкафа пуста.

Ушла. Совпадение? Или кто-то ее предупредил? Вот только у него не было сил разбираться с этой проблемой сейчас. Дональд позаимствовал «Бэй Голд» из портсигара Нормана. Хотя траву он почти никогда не курил, ему отчаянно требовалось поднять настроение, а спиртное после полицейского сонного газа только вызовет новый приступ тошноты.

– Хочешь подкуриться? – спросил он Нормана, заметив, что афрам пошевелился.

Норман помотал головой.

– Что, черт побери, стряслось? Что ты там делал?

Дональд выждал, пока не смог дольше задерживать дыхание, а потом сквозь тонкое облако дыма ответил.

– Я… должен перед тобой извиниться, – сказал он. – Я был не в себе. Мы все были не в себе. Может, все дело в газе.

На привычную обстановку гостиной перед ним наложилось вдруг воспоминание: молотящие друг друга тела, возникшее в поле его зрения лицо Нормана, которого он не узнал. Его передернуло.

– А ты-то что там делал? – добавил он.

– Прогулка из сентиментальности, – сказал Норман. – Я встречался с Элиу Мастерсом в общежитии ООН, а уйдя от него, подумал, что если уж я впервые за последние месяцы забрел на самый восток Манхэттена, то почему бы не прогуляться туда, где жили мои родители.

– Они еще живы? – спросил Дональд.

– Не знаю.

– Что?

– Не знаю. – Норман вяло потер лоб и ненадолго прикрыл глаза. – Они развелись, когда я был совсем маленьким. С восемнадцати лет я жил один. Мать, кажется, на Багамах, но точно не знаю. Я думал, мне все равно. Вот черт! – Он помолчал, нервно облизнул губы. – А потом внезапно вокруг меня началась драка – просто кошмар какой-то. То я шел по улице, высматривая знакомые места, а то вдруг все куда-то бегут и меня за собой тащат, а потом из-за угла вывернул человекосборник, и бежавшие остановились, потом толклись на пятачке, как крысы в ловушке. Правда, по-настоящему я испугался, только когда узнал тебя и попытался к тебе пробиться, а когда я до тебя добрался, ты начал размахивать кулаками и никак не останавливался, хотя я и звал тебя по имени.

Это он обо мне говорит? Такое ощущение, будто о совсем другом человеке.

Дональд все пыхал и пыхал косяком, чтобы дым на кончике не разбавлялся автоматически, как предписано торговым постановлением, а шел в горло горячий и резкий, точно в наказание. Высосав последнюю затяжку, он сказал:

– Я был напуган. Просто голову потерял от страха. Видишь ли, это все из-за меня произошло.

– Ты что, с ума сошел?..

– Нет… нет, это в буквальном смысле я все начал. Вот это-то и было самое страшное.

Дональд сжал руку, так что ногти глубоко вонзились в ладонь. По его спине снова пробежала волна мелкой дрожи, резонанс от которой прокатился по всему телу, и уже через несколько секунд его начало трясти. Он ощущал нереальный холодок реакции на шок, руки и ноги у него начали неметь.

– Что я за человек? Я не знаю, что я за человек. Я даже не думал, что я такой человек, который может не узнать одного из ближайших друзей и наброситься на него с кулаками. Думаю, меня нельзя выпускать на улицу.

Норман, по всей видимости, забыв о собственном физическом состоянии, выпрямился в кресле, глядя на него так, словно не верил своим ушам.

– Ты видел, как сбили полицейский вертолет?

– Нет.

– Сбили-сбили. Кто-то выстрелил в него из спортивной винтовки. А когда он рухнул, они забили пилота насмерть дубинками. Честное слово, Норман, – голос у него пресекся, – а я недостаточно ясно все помню, чтобы быть уверенным, что меня среди них не было!

Я сейчас сломаюсь.

Он сохранил достаточно присутствия духа, чтобы это понять, почувствовать, точно приближение бури.

Нельзя бросать бычок на ковер.

Он нацелил бычок в пепельницу, и осознанный жест вдруг превратился во что-то иное, необходимое в данный момент, в данный квантовый промежуток времени: начав двигаться нормально, его рука закончила слепым тычком и, отпустив бычок, метнулась назад, чтобы вместе со второй закрыть лицо, когда он подался вперед и расплакался.

Норман поднялся на ноги, неуверенно сделал полшага вперед, передумал, передумал снова и подошел ближе.

– Отчасти это трава, Дональд, – сказал он, – отчасти полицейский газ, отчасти усталость.

И сам понял, какова цена этим пустым оправданиям.

Норман стоял, глядя на скорчившегося в кресле Дональда.