Читаем Всемирная история. Том 12 Начало колониальных империй полностью

лишь одного человека убитым и одного раненого.

Малая сторона — самый аристократический район Праги. Здесь, вблизи от «Пражского града» жила знать, селились купцы и ремесленники, обслуживающие нужды двора. Никто из них не успел бежать, никто не сумел спасти свои сокровища от шведов. Десяткам знатных пленных пришлось теперь дожидаться выкупа.

Три дня шел грабеж Малой стороны. На четвер-ный день шведы подвезли пушки и начали обстреливать противоположный берег Влтавы, намереваясь повести атаку на Старый город. Решительного успеха они не добились. Произошло то, чего не случилось в 1620 году после битвы при Белой горе: население Праги — ремесленники, подмастерья, учащиеся — взялось за оружие и встретило шведов на Карловом мосту, отделяющем Малую сторону от остального города. В упорных боях шведское наступление захлебнулось. Уже давно прошло то время, когда шведы и их союзники могли рассчитывать в Чехии и Моравии на роль освободителей от католической тирании Габсбургов. Многократные вторжения Банера, Торстенсона, Кенигсмарка и других шведских полководцев были настолько опустошительны, что население чешских земель стало видеть в шведах своих злейших врагов.

Шведам пришлось стянуть под Прагу все свои силы, действующие в Чехии и Силезии. В течение сентября они окружили Прагу со всех сторон. В начале октября явился с 8000 человек и шведский главнокомандующий Карл Густав (племянник «зимнего короля» Фридриха, будущий король Швеции, Карл X).

Осаждающие неустанно подкапывались под стены пражских укреплений. Взрывы мин и артиллерийский обстрел проделали несколько брешей. Штурм следовал за штурмом. Порой удавалось ворваться в город, но отпор, который они встречали на улицах, заставлял каждый раз возвращаться восвояси.

Число вооруженных защитников Праги втрое превышало силы осаждающих, гражданское население быстро восстанавливало поврежденные стены и сооружало дополнительные укрепления. Был отражен и большой штурм, предпринятый шведами 25 октября (о том, что накануне, 24-го числа, в Вестфалии был подписан мирный договор, здесь, в Праге, никто еще, конечно, не знал).

У защитников чешской границы уже кончились боеприпасы и продовольствие, но они наотрез отказывались сдаваться. Шведам, со своей стороны, приходилось ввиду приближающихся холодов думать о зимних квартирах.

В конце октября к Праге стала приближаться имперская армия, посланная на выручку столицы. Карл Густав поспешил ей навстречу, но имперцы уклонились от сражения. Шведы не пожелали продолжать осаду, имея за своей спиной неприятельскую армию. Они отошли от Праги, пропуская имперцев к городу, а затем стремительно вернулись. Шведский главнокомандующий рассчитывал, что имперцы уже не смогут отступить и будут вынуждены принять поражение или укрыться в Праге, где положение со снабжением сразу ухудшится. Не надеясь более взять столицу штурмом, шведы рассчитывали овладеть ею измором.

В тот момент, когда они приближались к противнику, навстречу выехал имперский парламентер с известием о заключении мира. Ознакомившись с документами и удостоверившись в их подлинности, шведский командующий согласился заключить перемирие (2 ноября 1648 года).

У стен чешской столицы закончилась Тридцатилетняя война, вспыхнувшая здесь же в Праге 23 мая 1618 года.

ВЕСТФАЛЬСКИЙ МИР

Вестфальский мир обеспечивал победителям значительные территориальные присоединения. Швеция получила Западную Померанию и часть Восточной Померании с городом Щтеттином и островом Рюген, город Висмар с портом, архиепископство Бременское (но без города Бремена) и епископство Верденское. Швеции была выплачена большая контрибуция

5 млн. талеров. Франция получила Эльвас (но без города Страсбурга) и окончательное подтверждение прав на Лотарингию (города Мец, Тульей Верден).

Внутри Германии увеличили свои владения Бранденбург, получивший Восточную Померанию, архиепископство Магдебургское и несколько других областей, Саксония, присоединившая к себе Лузацию, и Бавария, приобревшая верхний Пфальц. Баварский герцог получил также титул курфюрста, (восьмое курфюршество). Вестфальский конгресс признал за имперскими князьями право самостоятельных дипломатических сношений с другими державами.

Таким образом, политическое расчленение Германии было санкционировано европейской дипломатией. Из других важных дипломатических актов Вестфальского конгресса следует упомянуть признание независимости двух государств, давно уже существовавших в Европе, но до сих пор не получивших официального признания. Этими государствами были Швейцарский союз и Голландия.

Война Франции с Испанией продолжалась еще и после Вестфальского конгресса, закончившись лишь в 1659 году так называемым Пиренейским миром.

Из Тридцати летней войны победителями вышли Франция и Швеция, игравшие после этого ведущую роль в европейской дипломатии второй половины

XVII — начала XVIII века. Германия, наоборот, была крайне ослаблена Тридцатилетней войной.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

История / Образование и наука / Военная история
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное