Читаем Всемирная история. Том 12 Начало колониальных империй полностью

Значительные успехи достигаются в анатомии. Создаются новые теории по вопросу о природе человеческого организма и методах лечения болезней. В эту эпоху работами испанского ученого Мигеля Сервета были подготовлены основы правильной теории кровообращения человека. Теория кровообращения человека была создана английским врачом Вильямом Гарвеем (1578—1657). Это открытие заложило фундамент для дальнейшего развития физиологии человека и животных.

Начинаются систематические анатомические вскрытия. Андреас Везалий (1514—1564) опубликовал в Италии труд «О строении человеческого тела».

Систематически занимаясь рассечением человеческих трупов, Везалий, несмотря на преследования духовных и светских властей, упорно работал во Франции и Италии над изучением человеческого тела. Он был осужден на паломничество в Палестину, во время которого потерпел кораблекрушение, был выброшен на необитаемый берег, где и умер от голода. В своем главном произведении «О работе человеческого тела», изданном в Базеле в 1543 году, Везалий разрушил ряд державшихся веками предрассудков о строении человека и создал современную анатомию.

Не меньшее значение имеет открытие кровообращения, к которому впервые подошел испанский врач Михаил Сервет (1509—1555 года), сожженный Кальвином за смелость своих научных изысканий. Подтвержденное Везалием анатомическим путем кровообращение было окончательно изучено английским врачом и анатомом Вильгельмом Гарвеем (1578— 1665 года), подробно описавшим и проанализировавшим его в сочинении «Анатомическое исследование о движении сердца и крови в животных» (Франкфурт 1628 год).

Только в XVII веке в связи с изобретением и усовершенствованием микроскопа развивается и дает ряд выдающихся произведений физиология как животных, так и растений. Весьма крупные заслуги здесь принадлежат итальянцу Марчело Мальпиги (1620—1694 года), изучавшему строение низших животных, специально занимавшемуся процессом оплодотворения и немало сделавшему в изучении физиологии растений. Не менее крупной фигурой был голландец Ян Сваммердам (1637—1680 года), с удивительной усидчивостью и тщательностью изучивший ряд проблем физиологии и выведший из своих исследований убеждение о невозможности самозарождения, в которое твердо веровала вся биология.

Соотечественник Сваммердама, ученый-любитель Антони Левенгук (1632—1723 года), открыл при помощи им самим сконструированного микроскопа инфузории И тем положил начало микробиологии. Кроме того, Левенгук открыл кровяные шарики клетки и почти правильно описал строение нервных волокон.

Труд итальянца Джироламо Фракасторо (ок. 1480—1553) явился вехой в развитии эпидемиологии. Биолог-медик уточнил многие вопросы о передаче инфекции и мерах борьбы с инфекционными заболеваниями.

Все это означало, что к середине XVII века были заложены основы нового естествознания.

ПАРАЦЕЛЬС

В XVI веке значительные успехи достигаются в изучении организма человека. Видное место в истории медицины, биологии и философии того времени занимает швейцарский врач, химик, биолог и философ Парацельс.

Настоящее имя — Филипп Ауреол Теофраст Бом-баст фон Гогенгейм. Парацельс — латинский псевдоним, который он дал себе сам, переделав на греколатинский лад имя Гогенгейм (24 ноября 1493— 24 сентября 1541) — медик и алхимик. Швейцарец по происхождению. Скитался почти по всей Европе в качестве практикующего врача, общаясь с народом,

изучая целебные источники, травы и минералы.

Свои сочинения Парацельс писал не на латыни, а на колоритном немецком языке. Историческое значение Парацельса заключалось в сближении медицины и химии, в тенденции преодоления алхимии изнутри. Сам Парацельс ввел в практику ряд химических медикаментов, положив начало ятрохимйи.

В философии Парацельс видел одну из основ своего учения, понимая под философией совершенное познание природные вещей. Первоматерия создана Богом. Между природой (макрокосмом) и человеком (микрокосмом) существует полное соответствие, поэтому познание обоих представляет неразрывное целое.

Основным источником познания Парацельс усм;ат-ривал в самой природе и придавал большое значение опыту, решительно восставая против средневековых авторитетов. Нападая на «вульгарных» заклинателей и «вызывателей духов», Парацельс сохранял веру в «натуральную» магию как основу своего учения.

Вся природа, по Парацельсу, одушевлена и населена духами. Наряду с четырьмя традиционными стихиями древних (огонь, воздух, вода, земля) Парацельс признавал вслед за арабскими алхимиками существование трех «начал» (ртуть, сера и соль). •

Парацельсизм получил широкое распространение среди медиков и алхимиков во 2-й половине XVI и в XVII веках.

АСТРОНОМИЯ. НИКОЛАЙ КОПЕРНИК

Первым крупнейшим событием в области научной теории, открывающим собой все последующие достижения и послужившим знаменем дальнейшей прогрессивной науки, была изложенная Коперником новая теория мироздания, наносившая удар установленной веками и санкционированной церковью геоцентрической системе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

История / Образование и наука / Военная история
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное