Читаем Всемирная история. Том 12 Начало колониальных империй полностью

Натурфилософия Бруно, превосходящая открытия позднейшей науки, отличалась от схоластической натурфилософии также и тем, что утверждала физическую однородность мира. В противоположность Аристотелю, выдвинувшему учение о различии вещества земли и неба, Бруно утверждал, что все тела Вселенной состоят из 5 элементов — воздуха, огня, воды, земли и эфира, который служит связующей средой между 4 элементами, благодаря чему из натурфилософии устранялось понятие пустоты.

Бруно признавал существование «мировой души», которая составляет образующее и движущее начало Вселенной. Мировая душа как принцип жизни, как духовная субстанция, по Бруно, находится во всех без исключения вещах, составляя их движущий принцип.

Все произведения Бруно были занесены в Индекс запрещенных книг, в котором они находились вплоть до последнего издания индекса в 1948 году.

На месте казни Джордано Бруно в 1889 году был воздвигнут памятник.

ТИХО БРАГЕ И КЕПЛЕР

Гениальная теория Коперника постепенно начала находить поддержку и подтверждение в трудах других астрономов. Для полного ее подтверждения необходимо было накопление значительно большего количества астрономических наблюдений, чем то, с которым наука имела дело раньше. За эту задачу взялся придворный астроном датских королей, а затем германского императора Рудольфа II Тихо Браге (1546— 1601 гг.) Он не только собрал громадное количество наблюдений, но и внес ряд усовершенствований в конструкцию астрономических инструментов и разработал точный метод измерения расстояний.

Тихо Браге был сторонником теории Коперника, но не решаясь в этом открыто признаться, выдвигал компромиссную теорию.

Окончательно обосновал теорию Коперника материалами конкретных наблюдений преемник Тихо Браге на посту пражского цридворного астронома Иоганн Кеплер (1571—1630 гг.), затем ставшим учителем математики в маленьком городке Линце, странствующим ученым и, наконец, астрологом полководца Тридцатилетней войны Валленштейна.

Ведя исключительно беспокойную и неудачную жизнь, постоянно нуждался в деньгах, так как ни император, ни Валленштейн не считали необходимым выплачивать жалование своим придворным ученым, борясь с духовными властями, которые в течение семи лет держали в тюрьме его мать, обвиняя ее в колдовстве и угрожая костром, да и к его научной работе относились подозрительно, Кеплер выпустил при жизни 45 больших научных трудов по астрономии, оптике й математике, многие из которых содержали поистине гениальные открытия.

Особенное значение имеют астрономические произведения Кеплера «Новая астрономия» (1609 г.) и «Мировые гармонии» (1619 г.). В этих сочинениях, еще насквозь проникнутым верой в астрологию, которую Кеплер удивительным образом сочетал с глубочайшим и трезвейшим научным анализом, Кеплер изложил три закона движения планет, носящие его имя (законы Кеплера), и тем окончательно обосновал современную научную астрономию и механику.

Работы Кеплера, так же как сочинения Коперника были написаны на латинском языке, и поэтому, а также из-за напыщенного, туманного, пронизанного астрологической терминологией способу выражения не получили широкой известности, к которой, впрочем, и не стремился их автор, написавший: «Мне все равно, кто будет меня читать: люди нынешнего или люди будущего поколения».

В 1612 году Галилей писал принцу Чези: «Я подозреваю, что астрономические открытия будут сигналом для похорон или вернее для страшного суда над ложной философией». Под ложной философией Галилей имел в виду средневековые взгляды на строение Вселенной.

Галилео Галилей (1564—1642 гг.), сын обедневшего дворянина, окончивший университет в городе Пизе, 25-летним юношей занял университетскую кафедру, но сразу же испортил свое положение тем, что ставил в своих лекциях опыт и свое собственное научное убеждение выше общепризнанных авторитетов и в первую очередь авторитета Аристотеля.

Галилей принужден был сменить Пизанский университет на Падуанский, где продолжал самостоятельные экспериментальные исследования, особенно в области механики. Результатом этих исследований явилось небольшое латинское произведение «О движении весомых тел», в котором автор решился выступить против освященных веками аристотелевских взглядов на основные законы механики — законы падения тел. «Меня мало интересует то обстоятельство,— писал он по поводу своей теории падения,— что это противоречит взглядам многих лиц, раз это согласуется с разумом и опытом».

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

История / Образование и наука / Военная история
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное