Всемирная история. Том 13 Эпоха английской революции

Поскольку управляющий государственными финансами Фукэ оказался лишь верхушкой айсберга финансовых злоупотреблений, то вслед за ним на скамью подсудимых и в Бастилию попало множество связанных с ним крупных и мелких «финансистов». По словам одного из современников, это грандиозное «выжимание губок» дало возможность за кратчайший срок не толька покрыть государственный долг, но еще и набить королевские сундуки. Кроме бесспорного наведения порядка в финансовой сфере, по инициативе Людовика XIV были произвольно аннулированы некоторые государственные долги, а также понижены проценты по государственным займам. Подобного рода мероприятия, разумеется, сначала значительно увеличили финансовые ресурсы государства и его мощь, но в конце концов подорвали доверие со стороны буржуазии к государственным финансовым учреждениям. Это привело к тому, что частные финансисты, владеющие свободными капиталами, не рисковали вкладывать свои деньги в кредитование государства.

ЖАН БАТИСТ КОЛЬБЕР

Проконтролировав финансовые государственные учреждения, Людовик XIV извлек наглядный урок важности состояния финансов и необходимости постоянного надзора за денежным обращением. Необходим был человек из приближенных, который занимался бы этими вопросами и был до конца предан феодально-абсолютистскому строю. Вскоре из числа бывших помощников Мазарини выдвинулся Жан Батист Кольбер (1616—1683). С 1665 г. он носил звание генерального контролера финансов. Эта несколько неопределенная должность формально еще не поднимала его над другими министрами, но, поскольку в то время важнейшим государственным вопросом стало состояние финансов, Кольбер приобрел первенствующее положение в правительстве. Сын богатого купца, шаг за шагом поднявшийся по служебной лестнице, Кольбер был верен интересам абсолютистского строя, лично Людовику XIV. Вся его жизнь была подчинена поискам решения противоречивой головоломной задачи: увеличить государственные доходы в условиях, когда необходимо было не затрагивать все возрастающие доходы дворянства. Надежда на обогатившуюся к тому времени буржуазию была ничтожно малой: кредит монархии у буржуазии падал.

Еще при Мазарини началась своеобразная сень-

ориальная реакция в деревне, выражавшаяся в повышении сеньорами феодальных платежей и повинностей. Это давало ощутимую прибыль, поэтому подобная политика полным ходом продолжалась и при Кольбере. Интенданты в 60-х годах доносили из разных провинций об огромном возрастании общего объема повинностей и поборов, собираемых сеньорами с сельскохозяйственных работников. Брат Кольбера доносил из Бретани, что за последние годы сеньоры в несколько раз увеличили платежи сельскохозяйственных работников. По его словам, владельцы даже мельчайших сеньорий присвоили себе в последнее время право суда и используют его для чудовищных вымогательств. Подобное происходило во всей Франции. Для того чтобы политика дворянского государства не вступила в острый конфликт с этими стремлениями дворянства, Кольбер предпринял следующие шаги. Генеральный контролер финансов сократил королевские налоговые поборы с сельскохозяйственных работников. Теперь талья, которая непрерывно возрастала в XVII в. и дававшая государству в конце 50-х годов 50 млн. ливров в год, была уменьшена более чем на треть. Это дало возможность в соответствующей пропорции возрасти сеньориальной ренте. Правда, выездные судебные сессии на местах (Grands Jours) именем короля расследовали отдельные случаи злоупотреблений и узурпации сеньоров. Формально это выглядело защитой крестьян от слишком зарвавшихся сеньоров. При подобных акциях прославлялось имя короля, что также способствовало укреплению порядка и центральной власти.

В конечном итоге казна получала теперь с сельского хозяйства меньше, чем прежде, а сеньоры брали с крестьян больше. Эта возможность закрепить плоды сеньориальной реакции и была тем ценнейшим даром, который французское дворянство получило от абсолютизма Людовика XIV.