Всемирная история. Том 13 Эпоха английской революции

На основании этого мы в настоящее время, руководствуясь многими разумными и вескими соображениями как для снятия с короны тяжестей различных лежащих на ней долгов, так равно и для удовлетворения многих других настоятельных и важных нужд наших, известных нам и нашему совету, были вынуждены обратиться к некоторым из таких способов извлечения доходов с товаров, экспортируемых из страны и импортируемых в нее, какие в прежние времена обычно применялись королями — нашими предками, а также часто применяются у других народов...».

Вместе с тем, опережая возможную критику в свой адрес со стороны парламента, Яков I сделал следующее замечание в своем распоряжении:

«...И хотя мы решили наложить некоторые пошлины как на иностранные товары, ввозимые в нашу страну, так и на различные местные предметы потребления и товары, тем не менее, для избежания малейших неудобств и отягощения нашего народа, мы приказали изъять из обложения такие товары, которые служат для питания и поддержания жизни нашего народа или которые требуются для обороны страны или для поддержания и расширения торговли и навигации...».

Развитие внутренней торговли повсюду встречало сопротивление городских корпораций, имевших средневековые привилегии и всячески преграждавших доступ на городские рынки «чужакам». Рост и внутренней, и внешней торговли проходил медленными темпами. Особенно пострадал английский экспорт.

Баланс внешней торговли Англии стал пассивным: в 1622 г. ввоз в Англию превысил вывоз почти на 300 тыс. ф. ст.

СТЮАРТЫ И ПУРИТАНИЗМ

В церковной политике Якова I также отчетливо проявилось наступление феодально-абсолютистской реакции. И буржуазия, и новое дворянство, поживившиеся за счет земель закрытых при Генрихе VIII монастырей, больше всего боялись реставрации католицизма. Однако борьба с ним при Стюартах стала на задний план. На передний план у правительства выступила борьба с пуританизмом.

Яков I, возненавидев пресвитерианские порядки еще в Шотландии, придя к власти в Англии, сразу же занял враждебную позицию в отношении английских пуритан.

Так, например, на церковной конференции в Гемп-тон-Корте в 1604 г. он сказал английским священником: «Вы хотите собрания пресвитеров на шотландский манер, но оно так же мало согласуется с монархией, как черт с Богом. Тогда начнут собираться Джек с Томом, Уил с Диком и будут осуждать меня, мой Совет, всю нашу политику...». «Нет епископа — нет и короля»,— заключил он.

Сознавая, что пуритане начинают с церкви лишь для того, чтобы развязать себе руки и перейти к монархии, Яков пригрозил «вышвырнуть из страны» непримиримых пуритан или «сделать с ними что-нибудь еще похуже».

Действительно, в скором времени преследование пуритан приняло очень большие масштабы, благодаря чему из Англии хлынул поток эмигрантов, которые искали спасения от тюрем, кнута и огромных штрафов в Голландии, а позднее и за океаном — в Северной Америке.

Эмиграция пуритан фактически явилась началом основания североамериканских колоний Англии.

Яков I не очень руководствовался интересами буржуазии в своей внешней политике, а точнее, он вообще ими пренебрегал. Развитие английской заморской и в первую очередь наиболее прибыльной колониальной торговли повсюду сталкивалось с колониальным преобладанием Испании. Во времена своего царствования Елизавета все силы прилагала к ожесточенной борьбе с этим «национальным врагом» протестантской Англии. Эта политика в немалой степени обеспечила популярность Елизаветы в лондоском Сити.

С приходом к власти Якова I эта политика однако претерпела коренные изменения, если не сказать больше. Так, вместо продолжения традиционной политики дружбы и союза с протестантской Голландией, политики, которая была направлена против общего врага — католической Испании, Яков I стал искать мира и союза с Испанией.

В результате этого в 1604 г. с испанским правительством был заключен мирный договор. Этот договор совершенно не коснулся вопроса об английских торговых интересах в индийских и вест-индских владениях Испании.

В 1605 г. в подвале дворца, где собирался парламент и на заседании которого должен был присутствовать король, обнаружили приготовленные для взрыва бочки с порохом. В заговоре были замешаны католики. Но эта история, похоже, не очень смутила Якова I, и в угоду Испании он даровал помилование некоторым участникам «порохового заговора», а также сквозь пальцы смотрел на усиление в Англии деятельности католиков и иезуитов.

Вскоре Яков I совершенно отстранился от борьбы английского капитала за колонии, бросил в тюрьму, а затем и послал на п ^аху наиболее известного из «королевских пиратов» Елизаветы — Уолтера Рэли.

Испанский посол граф Гондомар, который прибыл в Лондон в 1613 г., стал ближайшим советником Якова I. Посол Венеции с иронией писал: «Без испанского посла король и шагу не делает».

Неуверенная и пассивная политика Якова во время Тридцатилетней войны немало посодействовала раз-