Всемирная история. Том 13 Эпоха английской революции

Мировоззрение Донна порой остро противоречиво, и это находит свое отражение в образах его поэзии — хаотичных и гротескных.

Вот корабль, попавший в бурю, трясется, как больной лихорадкой; смерть словно приступ тошноты...

На склоне лет Донн в своих произведениях все больше тяготеет к стилю, близкому к барокко, который получил широкое развитие в западноевропейской литературе в конце XVI в. и особенно в XVII в. Вспомним хотя бы творчество Гонгоры и Кальдерона в Испании, Марино в Италии, А. Грифиуса в Германии и т. д.

«ПОЭТЫ-МЕТАФИЗИКИ»

Важно отметить, что образы и настроения поэзии, и даже проповедей Джона Донна оказали большое влияние на литературные круги 20—30-х годов XVII в. Под влиянием Донна возникла целая школа английской поэзии середины XVII в., которую иногда называли «школой остроумия», иногда — школой «поэтов-метафизиков».

Первое название возникло благодаря получившей в то время широкое распространение тенденции вводить в поэзию замысловатые и остроумные парадоксы и остроты. Иногда целое стихотворение строилось как какой-то развернутый афоризм.

Для «метафизической школы» характерна атмосфера мистицизма, поэтического самоуглубления и религиозных исканий. Представителями этой группы можно назвать Дж. Герберта (1593—1633), Г. Вогана (1622—1695), Р. Крешоу (1613—1649), Ф. Квэрлза (1592—1644).

Для «поэтов-метафизиков» природа — это храм или молельня. Земной деятельности, страстям и утехам они противопоставляли молитвенный экстаз, напряженное созерцание. Их стихи — это нередко и есть поэтическая молитва или исповедь.

Показательно в этом отношении стихотворение Джорджа Герберта «Сущность»:

О Господи, мой грешный стих Не пир, не сладостный надев,

Не милый абрис или штрих,

Не меч, не лютня и не хлев:

Он не испанец, не француз,

Он не скакун и не танцор,

Презрев забот житейских груз,

Он рвется на морской простор:

Не холст, не слов набор пустой,

Не биржа; он — мои крыла,

Он — способ пребывать с Тобой,

Тебе извечная хвала/

Впрочем, по мнению многих критиков, поэзия Герберта — плод насилия религиозного чувства над сопротивляющимся религии сознанием. В своем благочестии он не находит той благостной самоудовлетворенности, которую ему иногда приписывают.

В своей судьбе Герберт не испытал каких-то неожиданных поворотов, которые бы круто изменили ее. Он без проблем окончил уэстминстерскую школу, затем кембриджский колледж св. Троицы. В 1612 г. он получил степень бакалавра, а в 1616 — магистра и сан диакона. В 1630 г. он стал ректором Бемертона близ Сэйлсбери. Он очень любил музыку, умел играть на лютне, а прихожане называли его «святым мистером Гербертом».

Перед смертью он вспомнил о своих литературных опытах и завещал своему душеприказчику издать их, «если он полагает, что от того будет польза какой-нибудь заблудшей душе; если же нет, пусть сожжет их».

Вскоре после смерти Герберта вышел его сборник, который назывался «Храм». Он поразил современников своим поэтическим «усилием веры», а также «огненной четкостью» стиха. У Герберта тут же появилось много подражателей. И в XVII, и в XIX, да и в XX вв. особенно восхищали любителей и знатоков поэзии гербертовские ритмы — его ямб, действительно, очень разнообразен и гибок. Еще и сегодня ритмика Герберта является предметом академического изучения.

Поэзия Ричарда Крешоу — это религиозное барокко, типичным выражением которого был выспренний мистицизм. Современники называли его поэзию «мистическим пламенем».

Крешоу был сыном англиканского священника, рьяного сторонника пуританства. Сын не разделял взгляды отца и в конце концов стал католиком. В 1634 г. в Кембридже он получил степень бакалавра, а в самом начале гоажданской войны, находясь на стороне роялистов, оежал на континент. В1647 г. Крешоу стал приближенным кардинала Палотто. Через два года он умер, являясь папским бенефициарием при усыпальнице в Лоретто.

В 1634 г. вышла первая книга Крешоу, которая включала в себя латинские эпиграммы. Через четыре года появился его поэтический сборник «Ступени к храму», название которого перекликается с названием книги Герберта «Храм». Схожесть названий этих сборников неслучайна. Всем своим творчеством Крешоу пытался уподобиться Герберту, хотя их поэтические манеры мало что связывает. Крешоу писал пышным слогом, порывисто, что иногда приводило к бессвязности строк. Если его и можно с кем-то сравнивать, то в первую очередь с итальянскими маринистами. Впрочем, он никогда не стремился к приему ради приема, о чем свидетельствует хотя бы стихотворение с длинным названием (пожалуй, одним из самых длинных в истории мировой поэзии) «Гимн во славу и во имя восхитительной святой Терезы, основательницы Реформации среди босоногих кармелитов, мужчин и женщин, женщины ангельского полета мысли, мужества, более достойного мужчины, чем женщины, женщины, которая еще ребенком достигла зрелости и решилась стать мученицей»:

Любовь вершит судьбу людей,

И жизнь и смерть подвластны ей.

И вот, чтоб это доказать,

Возьмем не тех, в ком рост и стать,