Всемирная история. Том 15 Эпоха Просвещения

В это же самое время датский двор успешно провел переговоры о займе в 2 миллиона флоринов, который довел его долг голландским кредиторам до 12 миллионов.

Низкие ставки процентов говорили о том, что капиталы не находят себе более применения на месте в обычных формах. При сверхобилии свободных денег в Амстердаме стоимость кредита упала до двух и трех процентов. Это то положение, в котором окажется Англия в начале XIX века после хлопкового бума: слишком много денег и денег, не приносящих более сносного дохода даже в хлопчатобумажной промышленности.

Именно тогда-то и согласились английские капиталы кинуться в громадные инвестиции в металлургическую промышленность и железные дороги.

У голландских капиталов подобного шанса не было. С этого времени роковым оказывалось то, что любая плата за кредит, немного превышавшая местные ставки процентов, увлекала капиталы очень далеко. Тем не менее, эти займы за границей иногда бывали довольно удачными. В XVIII веке, когда в Амстердаме открылся рынок английских займов (начиная, по меньшей мере с 1710 года), «отрасль» займов значительно расширилась. С наступлением 60-х годов XVIII века все государства являлись к кассовым окошкам голландских кредиторов — саксонские, баварские, датские н шведские, российские, французские правители; даже, наконец, американские инсургенты.

На протяжении всего XVIII века капиталы голландских негоциантов широко участвовали в займах английского государства. Голландцы спекулировали также на других английских ценностях, на акциях Ост-Индской компании, компании Южных Морей или Английского банка.

В Лондоне нидерландская колония была богаче и мно-гочисленее, чем когда-либо. Ее члены группировались вокруг голландской церкви в Остин-Фрайс. Если прибавить к куп-цам-христианам (в том числе было множество гугенотов, первоначально эмигрировавших в Амстердам) еще и еврейских купцов, которые образовали другую могущественную колонию, хотя и уступавшую христианской, создается впечатление голландского вторжения, голландского завоевания.

ЗАКАТ АМСТЕРДАМА

В XVIII веке Амстердам уступил некоторые из своих преимуществ в торговле Гамбургу, Лондону, даже Парижу, но сберег для себя другие, сохранил определенную часть своей торговли, а его биржевая активность была в полном расцвете.

Амстердаму удалось увеличить свою банковскую роль соразмерно громадному европейскому росту, который он финансировал тысячью способов, особенно в военное время, «долгосрочный коммерческий кредит, морское страхование и перестрахование и тому подобное». В конце XVIII века в Бордо говорили как об «общеизвестном» о том, что треть торговли города зависела от голландских займов.

Наконец Амстердам извлекал немалую прибыль из своих займов европейским государствам. Да, подчеркивает Фернан Бродель, быстрой рост банковской активности представлял в Амстердаме процессы видоизменения и ухудшения капитала; да, его социальная олигархия замкнулась в себе, отошла от активной торговли и обнаруживала тенденцию превратиться в общество кредиторов-рантье, взыскующих все, что может гарантировать спокойные привилегии, включая и защиту со стороны правителей.

Наблюдался переход от простых и как бы здоровых задач экономической жизни к сложнейшим денежным играм. Амстердам оказался в тисках судьбы, превосходившей масштабы его собственной ответственности: то была участь всякого господствующего капитализма — оказаться втянутым в уже заметную столетиями раньше эволюцию, которая в силу самого своего успеха оступится на пороге финансовой деятельности.

Если искать причины или мотивы отступления Амстердама, то лучше всего обратиться к кризисам, которые в Амстердаме следовали один за другим на протяжении второй иоловины XVIII века.

Первый кризис 1763 года последовал за Семи летней войной, которая для Голландии, остававшейся нейтральной, была периодом неслыханного торгового процветания. Во время военных действий «Голландия почти в одиночку... ведет всю торговлю Франции, особенно в Африке и Америке, что само по себе огромное дело. И делает она сие с ростом прибыли до 100, а часто и более 200 процентов... Некоторые голландские негоцианты обогатились ею, невзирая на потерю большого числа их кораблей, захваченных англичанами, кои (корабли) оценивают более чем в 100 миллионов флоринов».

Но такое возрождение ее торговли потребовало от Голландии огромных кредитных операций, и, как отметил М.Торсиа, «одни лишь неосторожные приняли тогда крупные обязательства».

Разнообразные кредиты создали в конечном итоге громадный объем бумаг, «столь разбухший, что по точным подсчетам он в 15 раз превышает наличные или реальные деньги в Голландии». При нехватке наличных кризис с его ценной реакцией банкротств ускоряется: он затронул как Амстердам, так и Берлин, Гамбург, Бремен, Лейпциг, Стокгольм и очень сильно — Лондон.

Одно венецианское письмо из Лондона, датированное

13 сентября 1763 года сообщает, что, «по слухам, на прошлой неделе в Голландию будто бы отправили сумму в 500 тысяч фунтов стерлингов в помощь группе купцов в Амстердам, оказавшейся в отчаянном положении».