Всемирная история. Викинги. История Завоеваний

В целом Скандинавия обладает почти всеми наиболее важными природными ресурсами, что способствовало сближению с другими народами. Оживленный обмен товарами осуществлялся с самыми дальними регионами. Кроме того, сохранились многочисленные данные о политических и военных контактах, как мирных, так и враждебных. Языки в Скандинавии обладали большим сходством, и это давало возможность ее народам понять религию и обряды друг друга, хотя, разумеется, у каждого региона были свои особенности. Характерным для Скандинавии являлось также то, что предметы быта, украшения, мода на женские одежды, письменность и поэзия, орнаментика, декор и многое другое были общими для одного и того же социального слоя населения. Скандинавы с легкостью понимали язык друг друга, похожими были у них и культура, и образ жизни. Для народов Европейского континента различия между скандинавами были неощутимы, и вплоть до второй половины Х века или даже позднее они воспринимались как единое целое. Все они были для европейцев просто «язычниками» или «дикарями с Севера».

* * *

Теперь мы опять возвращаемся в Скандинавию времен возникновения шведского и датского королевств. В Норвегии образование единой народности и государства изначально шло медленнее. Очень долгое время на этой длинной, узкой и извилистой полоске земли, окруженной морями и горами, существовали лишь разрозненные мелкие «королевства». Если не принимать в расчет правление полулегендарного завоевателя Хальвдана Белая Кость, ситуация в Норвегии коренным образом изменилась лишь на заре эпохи викингов, когда Хальвдан Черный, отец Харальда Прекрасноволосого, подчинил себе южные и западные фюльке[17].

Что касается Швеции и Дании, мы не знаем, когда и каким образом шведы Уппланда и даны обрели власть над соседними племенами. Однако о том, что это в конце концов случилось, свидетельствуют песни и легенды, археологические находки и тот очевидный факт, что именно от названий этих двух народов произошли имена земель, о которых идет речь.

Легендарные начала Швеции

О шведах можно сказать следующее. Согласно Тациту, писавшему примерно в 100 году н. э., они были самым могущественным и организованным из племен, населявших Уппланд. Кроме того, по прошествии некоего времени (точная датировка колеблется в ошеломляюще широких пределах от примерно 550-го до 1000 года) они потеснили своих южных соседей в Вестер– и Эстеръётланде и, несмотря на принудительный обмен землями с Данией, фактически стали хозяевами в своей части Скандинавии. Основным источником сведений о «темных» VI–VII веках истории шведов является древнеанглийская героическая элегия «Беовульф», точнее, те ее эпизоды, в которых рассказывается о войнах шведов и геатов. Книги, посвященные этой теме, могли бы, наверное, составить целую библиотеку, но бесконечные дискуссии всякий раз порождают больше вопросов, нежели истин.

Начать следует с классических положений известнейшего английского исследователя «Беовульфа» Р. В. Чеймберса, кратко изложенных в его «Введении в изучение поэмы». Чеймберс исходил из того, что геаты (др. – англ. geatas), о которых говорится в тексте, – не кто иные, как гауты, южные соседи шведов. К сожалению, о гаутах мы знаем еще меньше, чем о шведах, а геаты нигде, кроме «Беовульфа» и «Видсида», вообще не упоминаются.

Ситуация, однако, не столь безнадежна, как кажется поначалу. Мы вполне можем признать, что фрагменты, где говорится о распре между шведами и гаутами, выдержанные в том же высоком и трагическом стиле, в каком повествуется о походе Хигелака во Фризию, воспринимались сведущими и понимающими слушателями как правдивый рассказ о совершенных деяниях и свершившейся судьбе. Это не история в современном понимании. Из подобного рассказа, сколько ни старайся, нельзя понять политических или экономических мотивировок – здесь действуют и держат ответ за свои поступки герои, короли и предводители, движимые гордостью, жадностью и жаждой мести. Впрочем, в легендах они обычно пытаются защитить или обогатить свой народ, исполнить долг перед королем или родичем или просто становятся жертвой неумолимого Рока. И при всем том шведско-геатские фрагменты «Беовульфа» – это не просто занимательная повесть о том, кто кого убил и почему.