Всемирная литература. Новое время и эпоха Просвещения. Конец XVIII – первая половина XIX века

В этом же году выходит драма «Роберт Гискард», рассказывающая о средневековом нормандском герцоге. Драма эта, по замыслу Клейста, должна была преодолеть традиции Эсхила, Софокла, Шекспира, однако автор не удовлетворился пьесой и уничтожил ее, опубликовав позднее только отрывки.

В 1807 году Клейст пишет драму «Амфитрион», обрабатывая греческий миф о Юпитере и его любви к жене Амфитриона Алкмене. Отпечаток двойственности несет это странное произведение, сочетающее в себе мистику и острый юмор.

В 1808 году на Веймарской сцене великий Гете ставит пьесу Клейста «Разбитый кувшин». Комедия эта описывает провинциальный бюргерский быт, наполнена крепким народным юмором. Кроме того, и это важно, уже здесь проявляется тонкий психологический анализ характеров, мастерство Клейста в разработке композиции – все это сделало «Разбитый кувшин» одной из самых популярных пьес Клейста.

Романтическая необузданность наполняет трагедию «Пентезилея» (1808). Культ мистики царит на сцене, где царица амазонок, спешащая на помощь троянцам, травит любимого ею Ахилла собаками и затем сама отведывает его крови. Эта сцена – апофеоз ненависти и любви, безумия и раскаяния.

Клейст ищет собственные приемы в драме, пытается уйти от привычной композиции произведений. Вычурность средневековья господствует в его драме «Кэтхен из Гейльбронна» – мистические галлюцинации, вмешательство сверхъестественных сил – все это присутствует на сцене…

В 1808 году Клейст пишет «Битву в Тевтобургском лесу». Борьба римлян и германцев – без сомнения, под ней подразумевается борьба немцев и французов. Надо сказать, что шовинистическую направленность этого произведения сразу заметили, пьеса была запрещена к постановке, так как к этому времени Австрия была уже разбита, а Пруссия заключила союз в Наполеоном. В 1810 году Клейст пишет последнюю пьесу – «Принц Гомбургский», идеализируя монархию XVII века. Пьеса кончается апофеозом прусского духа: «Повергнем в прах всех врагов Бранденбурга!».

Иллюстрация к «Михаилу Кольгасу»

В конце жизни Клейст пишет несколько новелл, среди которых стоит отметить «Михаил Кольгас» (1810). Перед нами история крестьянина, который, не вынесши насилия феодала, жестокости и произвола, становится разбойником. Жизнь героя заканчивается на эшафоте…

Немецкий романтизм, пожалуй, не выдвинул других крупных драматургов, кроме Клейста. Трагедию рока, злой судьбы пробовал писать и Людвиг Тик – известны его «Святая Женевьева» (1800) и «Император Октавиан» (1802). Одним из видных представителей подобной драматургии можно назвать Захарию Вернера (1768-1823). Его «24 февраля» (1809) и «Крест у Балтийского моря» (1806) являются типичными в разработке концепции судьбы в духе мистического католицизма. Вернер и его последователи выразили в «трагедии рока» свойственную немецким романтикам пассивность: фатализм приводит к тому, что жертвы пассивно, созерцательно встречают судьбу, «трагической вины» их нет, и жизнь, наполненная страданиями, уже не рассматривается как возмездие.

§ 2. Эрнст-Теодор-Амадей Гофман

Крупнейшим романтиком своего времени был, без сомнения, Эрнст-Теодор-Амадей Гофман (1766-1822). Писатель, художник, композитор – дарований Гофмана хватило бы на несколько человек. По причине развода родителей мальчиком он получил воспитание в доме дяди, юриста, высокообразованного человека, имеющего явную склонность к мистицизму.

Эрнст-Теодор-Амадей Гофман

Рано заметив дарования Гофмана, дядя всячески поощряет его наклонности, развивает способности к музыке и рисованию. Под влиянием дяди Гофман поступает в Кенигсбергский университет, становится юристом – профессия, надо сказать, чрезвычайно его тяготила. Он пытался разорвать круг жизни, очерченный юриспруденцией, пробовал заниматься музыкой и рисованием. Однако вновь и вновь возвращался к своей профессии, ибо только она могла дать ему средства к существованию. Вечера Гофман проводил в винном погребке, а затем, оглушенный вином, возвращался домой и начинал писать… Порой, как сам он вспоминал, ужасы, созданные его воображением, пугали его самого. Конечно, Гофман – писатель-романтик, однако романтика в его творчестве самым причудливым образом сочетается с реализмом. Гейне даже утверждал, что «Гофман не принадлежит к романтической школе…». В отличие от многих романтиков, Гофман пытается овладеть действительностью, постичь ее, хотя не может уйти от констатации иллюзорности этого мира и тщетности своих стремлений – отсюда и двуплановость его книг. Реальный мир и фантастика перемешиваются, перетасовываются, создавая уникальный мир книг Гофмана. Фантастика Гофмана является продолжением действительности, она вырастает из реального мира, даже самые ужасные, жуткие рассказы Гофмана построены на обыденных явлениях жизни: на плите стоит чайник с подпрыгивающей крышкой, из чайника вылезает черт, развиваются самые невероятные события, кружащие читателю голову…