Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

Как и либерализм, этатизм появился в Западной Европе и только позднее пришел в Германию. Некоторые утверждают, что в Германии у этатизма есть собственные корни, ссылаясь при этом на социалистическую утопию Фихте и социологическое учение Шеллинга и Гегеля. Однако трактаты этих философов были столь далеки от проблем и задач социально-экономической политики, что не могли оказать непосредственного влияния на политику. Какую пользу может извлечь политик из следующего утверждения Гегеля: «Государство есть действительность нравственной идеи, нравственный дух как явная, самой себе ясная субстанциальная воля, которая мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и поскольку она это знает». Или из такого его высказывания: «Государство как действительность субстанциальной воли, которой (действительностью) оно обладает в возведенном в свою всеобщность особенном самосознании, есть в-себе и для-себя разумное»[24].

Этатизм возлагает на государство задачу руководства гражданами и заботы о них. Он нацелен на ограничение личной свободы действий. Он стремится определять судьбу индивидуума, наделив всей полнотой инициативы исключительно государство. Этатизм пришел в Германию с Запада[25]. Его основы заложили Сен-Симон, Оуэн, Фурье, Пеккёр, Сисмонди, Огюст Конт. Первым всестороннюю информацию о новых доктринах принес в Германию Лоренц фон Штейн. Появление в 1842 г. первого издания его книги «Социализм и коммунизм в современной Франции» было важнейшим событием домарксистского социализма. Практика государственного вмешательства в экономику, а также трудовое законодательство и профсоюзное движение[26] также пришли в Германию с Запада. В Америке Фридрих Лист познакомился с теорией протекционизма Александра Гамильтона.

Либерализм приучил немецких интеллектуалов принимать западные политические идеи с благоговейным трепетом. Теперь, решили они, либерализм – это уже пройденный этап, старомодную либеральную ортодоксию вытеснило государственное вмешательство, которое неизбежно приведет к социализму. Тот, кто не хотел выглядеть отсталым, должен был стать социальным, т. е. либо интервенционистом, либо социалистом. Новые идеи расцвели лишь спустя какое-то время; потребовались годы, чтобы они стали достоянием более широких интеллектуальных кругов. «Национальная система политической экономии» Листа была опубликована в 1841 г., за несколько месяцев до книги Штейна. В 1847 г. Маркс и Энгельс выпустили «Манифест Коммунистической партии». С середины 1860-х годов престиж либерализма начал таять. Очень скоро в университетских лекциях по экономике, философии, истории и юриспруденции либерализм начали преподносить в окарикатуренном виде. Обществоведы старались перещеголять друг друга в экспрессивной критике британской системы свободы торговли и laissez faire, философы поносили «маклерскую» этику утилитаризма, поверхностность Просвещения и негативный характер понятия свободы, юристы демонстрировали парадоксы демократических и парламентских институтов, а историки – моральный и политический упадок Франции и Великобритании. В свою очередь, студентов приучали восторгаться «социальным королевством Гогенцоллернов» от Фридриха Вильгельма I, «благородного социалиста», до Вильгельма I, великого кайзера социального страхования и трудового законодательства. Социал-демократы открыто презирали западную «плутодемократию» и «псевдосвободу» и высмеивали доктрины «буржуазных экономистов».

На критически мыслящих людей занудный педантизм профессоров и хвастливая риторика социал-демократов не произвели никакого впечатления. Этатизм завоевал элиту с помощью других людей. Из Англии пришли идеи Карлейля, Рескина и фабианцев{39}, из Франции – идеи солидаризма{40}. К хору присоединились Церкви всех исповеданий. Романы и песенки пропагандировали новое учение о государстве. Популярности этатизма способствовали Шоу и Уэллс, Шпильхаген и Герхарт Гауптман, а также множество менее талантливых авторов.

2. Государство

По своей сущности государство является аппаратом сдерживания и принуждения. Характерная черта его деятельности в том, чтобы силой или угрозой применения силы принудить людей вести себя иначе, чем им хотелось бы.

Однако не всякий аппарат сдерживания и принуждения называется государством. Как правило государством называют только такой аппарат, который обладает достаточной мощью, чтобы собственными силами какое-то время поддерживать свое существование. Банда грабителей, которая ввиду относительной слабости своих сил не имеет перспектив достаточно долго противостоять силам другой организации, не может называться государством. Такую банду государство либо уничтожает, либо терпит. В первом случае банда не является государством, потому что ее независимость слишком кратковременна; во втором случае она не является государством, потому что опирается не на собственную силу. Банды погромщиков в императорской России не были государством, потому что могли убивать и грабить только благодаря потворству правительства.