Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

В соответствии с доктриной милитаризма начальник генерального штаба рассматривал себя как первого слугу императора и короля и требовал от канцлера послушания. Эти претензии уже становились причиной конфликта между Бисмарком и Мольтке. Бисмарк требовал, чтобы верховное командование учитывало в своих решениях нужды внешней политики; Мольтке резко отклонил это требование. Конфликт остался неразрешенным. В ходе Первой мировой войны Верховный главнокомандующий стал всесилен. По существу, канцлер был понижен в ранге. Кайзер сохранял только церемониальные и социальные функции; Гинденбург, его начальник генерального штаба, был пустым человеком. Людендорф, первый генерал-квартирмейстер, стал, по сути дела, всесильным диктатором. Если бы Фош не нанес ему поражение, он, возможно, пребывал бы на этом посту до конца жизни.

Такая эволюция ясно демонстрирует непрактичность наследственного абсолютизма. Монархический абсолютизм ведет к возвышению мажордома, сёгуна или дуче.

3. Либералы и милитаризм

Нижняя палата прусского парламента, Abgeordnetenhaus, формировалась на основе всеобщего избирательного права. Во всех избирательных округах граждане были разделены на три разряда, каждый из которых избирал равное число выборщиков, которые уже в ходе окончательного голосования выбирали парламентариев. Первый разряд включал взрослых мужчин, проживавших в данном округе, которые платили налоги по высшей ставке и все вместе вносили треть налоговых поступлений округа; второй разряд объединял тех, кто уплачивал другую треть налогов, а третий разряд, соответственно, всех остальных, также вносивших треть налоговых поступлений. Таким образом, голоса самых богатых граждан имели больший вес, чем голоса остальных жителей округа. Решающее значение на выборах имели голоса средних классов. На выборах в рейхстаг северогерманской федерации, а позднее и всего рейха такой дискриминации не было. Каждый взрослый мужчина отдавал свой голос непосредственно представителю округа; выборы были не только всеобщими, но также равными и прямыми. Благодаря этому беднейшие слои народа получили большее политическое влияние. В этом и заключалась цель и Бисмарка, и Лассаля – с помощью такой избирательной системы ослабить позиции либеральной партии.

Либералы прекрасно понимали, что новая процедура выборов на какое-то время подорвет их влияние в парламенте. Но это их не беспокоило. Они отдавали себе отчет, что победа либерализма может быть достигнута лишь усилиями всего народа. Важной целью было не либеральное большинство в парламенте, а либеральное большинство в народе, а значит, и в армии. В прусской Abgeordnetenhaus{38} прогрессистов было больше, чем сторонников правительства. При этом либерализм оставался бессильным, потому что король мог положиться на преданность большей части армии. Необходимо было привлечь в ряды либералов отсталые, невежественные массы, политическая индифферентность которых обеспечивала сохранение абсолютизма. Только это могло приблизить время демократии и народного правительства.

Так что либералы не опасались, что новая избирательная система может надолго отложить или подвергнуть серьезной опасности неизбежную победу. На ближайшее будущее перспективы были не очень радостными, но в конечном итоге можно было рассчитывать на победу. Стоило лишь посмотреть на Францию. И в этой стране деспотизм самодержца опирался на верность армии и всеобщее и равное право голоса. Но теперь Цезарь повержен, а демократия – восторжествовала.

Либералы не очень опасались социализма. Верно, социалисты достигли определенного успеха. Но можно было рассчитывать, что сознательные рабочие вскоре поймут, что социалистическая утопия неосуществима. Зачем думать, что рабочие, уровень жизни которых растет день ото дня, поддадутся на уловки демагогов, которые, как утверждали злые языки, являлись платными агентами Бисмарка?

Только со временем либералы осознали, что в умонастроении народа происходят необратимые изменения. Многие годы они сохраняли уверенность, что это лишь временный откат, короткий эпизод торжества реакции, который скоро неизбежно окончится. Для них каждый сторонник новой идеологии был либо обманутым, либо ренегатом. Но число отступников росло. Приток молодежи к либералам иссяк. Старые бойцы за либерализм устали. Их ряды таяли с каждой новой выборной кампанией; ненавистная им реакционная система крепла год от года. Некоторые еще хранили верность идеям свободы и демократии, отважно отражали нападки на либерализм и справа и слева. Но это был отряд обреченных. Почти никто из тех, кто появился на свет после битвы при Кёниггреце, не присоединился к партии либерализма. Либералы вымирали. Новое поколение даже не понимало смысла этого слова.

4. Современное объяснение успеха милитаризма