Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

В планы королей и королевских купцов, возглавивших заморскую экспансию европейцев, не входило расселение европейских фермеров на захваченных территориях. Они недооценили обширнейшие леса и степи Северной Америки, где не рассчитывали найти ни драгоценных металлов, ни пряностей. Правителей Великобритании куда меньше привлекало создание поселений на американском континенте, чем всевозможные предприятия на островах Карибского бассейна, в Африке и в Ост-Индии, а также участие в работорговле. Не британское правительство, а колонисты создали англоязычные поселения в Америке, а позднее в Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке. В XIX в. колониальная экспансия стала совсем иной, чем в предыдущие века. Она вдохновлялась преимущественно соображениями национальной славы и гордости. Французские офицеры, поэты и застольные ораторы – но отнюдь не весь народ – глубоко страдали от комплекса неполноценности, развившегося из-за поражений в битвах при Лейпциге и Ватерлоо, а позднее еще при Метце и Седане. Они жаждали славы и величия; и эту жажду невозможно было утолить ни в либеральной Европе, ни в Америке, отгородившейся доктриной Монро. Для Луи-Филиппа явилось большим утешением, что его сыновья и генералы смогли снискать лавры в Алжире. В целях восстановления боевого духа армии и флота Третья республика{61} покорила Тунис, Марокко, Мадагаскар и Тонкин. Комплекс неполноценности, вызванный неудачами при Кустоцца и Лисса{62}, привел Италию в Абиссинию, а чтобы компенсировать поражение при Адуе{63}, пришлось взять Триполи. Одним из главных мотивов вовлечения Германии в политику колониальных завоеваний были неуемные амбиции ничтожных авантюристов вроде д-ра Карла Петерса.

Были и другие случаи. Бельгийский король Леопольд II и Сесил Родс были запоздалыми конкистадорами. Но главным побуждением тогдашних колониальных завоеваний служило стремление к военной славе. Слишком сильным искушением оказалась беззащитность жалких аборигенов, единственным оружием которых были непривлекательность и непроходимость их стран. Их можно было покорить без больших усилий и не подвергая себя опасности, чтобы потом вернуться домой героем.

Главной колониальной державой современного мира была Великобритания. Ее владения в Индии превосходили колониальные владения всех остальных европейских стран. В 1820-х годах она была фактически единственной колониальной державой. Испания и Португалия утратили почти все свои заморские территории. Франция и Голландия сохранили после поражения Наполеона ровно столько, сколько решила им оставить Британия; они владели оставшимися колониями только по милости британского флота. Но британский либерализм в корне изменил смысл колониального империализма. Британские поселенцы получили автономию – статус доминиона, а Индия и другие колонии управлялись в соответствии с принципом свободы торговли. Задолго до того, как Лига наций выработала концепцию мандата и подмандатной территории, Великобритания действовала фактически как держатель мандата европейской цивилизации в странах, население которых было, по мнению британцев, не готово к получению независимости. Главное, что может быть поставлено в вину британской политике в Индии, это чрезмерное почтение к некоторым туземным обычаям; например, мало было сделано, чтобы улучшить положение касты неприкасаемых. Но если б не Англия, Индии бы сегодня вообще не существовало. Ее территория представляла бы собой разнородный конгломерат тиранически управляемых крошечных княжеств, воюющих между собой по любому поводу, где царили бы анархия, голод, эпидемии.