Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

Некоторые считают, что дали удовлетворительное объяснение национализма, показав его иррациональность. Предположение, что действия человека всегда рациональны, они считают серьезной ошибкой, свойственной в основном экономистам. Человек, говорят они, не является рациональным существом. Конечные цели его действий если не всегда, то довольно часто иррациональны. Люди нередко выбирают славу и величие собственного народа, государства, расы, языковой группы или социального класса в ущерб росту богатства и благосостояния или повышению уровня жизни. Людям не нужны мир, безопасность или спокойная жизнь. Их привлекают превратности войны и завоеваний, перемены, приключения и опасности. Им нравится убивать, грабить и разрушать. Их приводит в восторг перспектива маршем идти на врага с развернутыми знаменами, под бой барабанов и рев труб.

Однако нужно отдавать себе отчет, что концепции рациональности и иррациональности приложимы только к выбору средств, но никоим образом не к выбору конечных целей. Ценностные суждения, позволяющие выбирать между несовместимыми конечными целями, не являются ни рациональными, ни иррациональными. Они произвольны, субъективны и отражают личную точку зрения. Объективной абсолютной ценности, независимой от личных предпочтений, не существует. Конечной целью, как правило, считается сохранение жизни. Но всегда были люди, предпочитавшие умереть, когда сохранить жизнь можно было только на недопустимых условиях. Действия человека всегда представляют собой выбор между двумя считающимися неэквивалентными видами блага или двумя видами зла. Когда альтернативы совершенно эквивалентны, человек остается равнодушным и бездеятельным. Но что такое хорошо, а что – еще лучше, или, что такое плохо, а что – еще хуже, всегда определяется на основе личных критериев, которые у каждого свои и даже у одного человека, бывает, меняются в зависимости от обстоятельств.

Прилагая к ценностным суждениям критерии рациональности и иррациональности, мы сводим цели к средствам. Ссылаясь на нечто, выбранное в качестве условной цели, мы оцениваем сделанный выбор в соответствии с тем, насколько он эффективен в достижении этой цели. Имея дело с действиями других людей, мы заменяем их ценностные суждения своими собственными, а размышляя о сделанном нами в прошлом, мы замещаем свои тогдашние оценки сегодняшними.

Рационально или иррационально всегда означает: разумно или нет с точки зрения поставленных целей. Абсолютной рациональности или иррациональности не существует.

Теперь можно понять, что пытаются сказать, утверждая, что национализм иррационален. Этим подразумевается, что либерализм ошибался, предполагая, что люди всегда больше заботятся об улучшении своего материального положения, чем о достижении иных целей, скажем, славы, наслаждений опасностями жизни или садистского удовольствия. Люди, говорят они, отвергли капитализм и свободу торговли, потому что им нужно нечто иное, чем то, что предлагает либерализм. Они не гонятся за жизнью, свободной от страхов и нужды, и не жаждут роста богатства и безопасности; для них важнее то, что могут дать только тоталитарные диктаторы.

Истинность или неистинность подобных суждений невозможно определить на основе философских или априорных соображений. Это суждения о фактах. Нужно задаться вопросом, действительно ли жизненные позиции наших современников таковы, как пытаются внушить нам эти объяснения.

Несомненно, есть такие люди, которые улучшению своего материального положения предпочтут совсем иные цели. Всегда были люди, добровольно отказывавшиеся от многих радостей и удовольствий ради того, что они считали истинным и моральным. Люди шли на пытки, но не отрекались от того, что считали истиной. Они выбирали ссылку и нищету, потому что хотели быть свободными в поиске истины и мудрости. В истории прогресса цивилизации, благосостояния и просвещения самые доблестные страницы были вписаны людьми, не отступившими ни перед какими опасностями, бросившими вызов тирании и всевластию королей и фанатических масс. История рассказывает о героическом упорстве еретиков, сожженных на костре, философах, о выбравших смерть, – от Сократа до Джордано Бруно, о евреях и христианах, героически сохранявших веру, несмотря на пытки и казни, и о многих менее прославленных, но не менее поразительных проявлениях верности идеалам честности и чести. Но эти примеры самоотверженности и готовности к самопожертвованию всегда были исключением; это всегда является привилегией немногочисленной элиты.