«Всему на этом свете бывает конец…»

Я пробовала что-то изменить в Раневской, сделать ее более спокойной, но Эфрос категорически возражал против этого. Мне было легко играть только с Золотухиным, который держал крепко рисунок Пети Трофимова и стал играть еще лучше с годами.

26 января 1986. На «Вишневый сад» должен был приехать Горбачев с женой. А до этого на спектакле были «странные» люди в серых костюмах. Мы играли плохо. Нервно. Я раздражалась. И, видимо, эти «чиновники» не посоветовали Горбачеву смотреть этот непонятный спектакль. Он не приехал. (Пришел потом на «На дне» и после спектакля беседовал с Эфросом.)

18 ноября. Выехали с Эфросом на гастроли в Польшу. Во Вроцлаве – пресс-конференция. Очень много вопросов Эфросу: зачем он пришел на Таганку. Он отшучивался.

22 ноября. Мы играем во Вроцлаве. Дупак с Эфросом прилетели из Парижа, где смотрели сцену в «Одеон» для наших будущих гастролей.

Репетировали и играли неплохо. Я ходила на спектакль Гротовского. Молодые актеры. Очень вымуштрованные. Похоже на нашу раннюю «Таганку».

27-30 ноября. Варшава. «Театр Польски». 28-го – «На дне». 29-го – «У войны не женское лицо». 30-го – «Вишневый сад». После спектакля – открытое обсуждение спектаклей Эфроса. Резко осуждают его за приход на Таганку. По-моему, он первый раз услышал эту резкую правду. Прием у министра культуры. Эфрос болен – сердце. Мы с Наташей Сайко с двух сторон его поддерживали, когда возвращались в гостиницу.

1 декабря. Варшава. Играли «Вишневый сад» для театральной общественности. Эфрос плохо себя чувствует. Жаловался, что после Парижа в Варшаве сыро и темно. Перепады давления. В Польше он что-то ставил лет 15 назад, и там был какой-то конфликт. Поляки помнят гастроли «Таганки» в 1980 году с Высоцким – Гамлетом. Разругали «На дне». Хвалили «Вишневый сад». Не без умысла, думаю, так как он был поставлен при Любимове.

10 декабря. Эдисон Денисов передал мне письмо от Любимова, написанное мне 8 ноября в Лондоне. Пишет, что ему передали о наших хлопотах и походах с целью его возвращения. «Вспомнилась вся наша жизнь таганская; сколько энергии вгрохано – подумаешь и удивишься: откуда брали. Возродить „Таганку“? Это как воз родить!..» Дальше Ю.П. пишет, что у него перед глазами фотография Твардовского, который стоит на пепелище своего родного дома у печной трубы, опустив голову. «Напишите, кто хочет работать со мной. Можем ли возобновить наши лучшие работы». Пишет, что не может разорвать сейчас ряд контрактов, обязан их выполнить, работать на Западе. «Напоминаю Вам: я получил официальное разрешение лечиться, после смерти Андропова был выгнан из театра, хотя Андропов передал перед смертью, что я могу возвращаться и работать. Черненко лишил меня гражданства». И в P.S.: «Обнимите, передайте поклон тем, кто помнит, часто вспоминаю вас».

11 декабря. «Вишневый сад» на нашей сцене в Москве. Показала любимовское письмо кое-кому из актеров и Эфросу. Идея – я должна встретиться с Раисой М. Горбачевой и показать ей это письмо. Эфрос дал добро на восстановление «Мастера», хотя спектакль ему не нравится (спекуляция на материале). Эфрос понимает, что Любимов вернется и тогда диалога не избежать. Сейчас Эфрос не отвечает на ругань Ю.П., так как тот обиженный, но когда вернется… Эфрос явно через печать скажет про все, что он по этому поводу думает. Эфрос подписал наше письмо в Верховный Совет о возвращении Любимова. (В отличие, например, от Бортника и Сидоренко.) Там примерно 140 подписей. Сказал труппе, что если вернется Любимов – он уйдет тут же. Я его уговариваю: в театре 2 сцены – 2 режиссера.

13 декабря. Написала ответ Любимову, отдала Альфреду Шнитке для передачи.

«Дорогой Юрий Петрович! Если бы Вы знали, как мы Вас ждем! Все. Даже Театр Вахтангова: прошел по Москве слух, что Вы там будете главным режиссером, если вернетесь…

Письмо наше наверху еще не читали, но, по нашим сведениям, – вот-вот… Мы после Ваших весточек предпринимали кое-какие шаги… время для возвращения сейчас неплохое…

Мы подготовим все, что сможем. Уже восстановили „Дом на набережной“. Идет с огромным успехом. Хотим 25 января сыграть Володин спектакль. Дупаку сказали официально, что можем восстановить любой спектакль. На очереди „Мастер“. Если вопрос с Вашим приездом решится положительно, то к приезду постараемся восстановить „Бориса“, чтобы у Вас было меньше черновой работы… Но главное, чтобы вопрос решился юридически, чтобы Ваше имя стояло на афишах… Естественно, поднимая вопрос о возвращении, хлопочем о гарантии Вашего свободного выезда туда-обратно. Когда Вы приедете, соберется вся „старая гвардия“: и Коля, и Веня, и Леня, и Шаповалов, и, конечно, Боровский – все, кто сейчас на стороне… Мне кажется, возродить старую „Таганку“ можно. На другом витке: с мудростью, битостью и пониманием…»