Всемуко Путенабо

— Сделаем так, — говорит она строгим тоном воспитательницы, за непослушание готовой поставить в угол. — Сосед — замечательный дедушка, пенсионер, в прошлом — военный врач. Попрошу, чтобы посмотрел.

Не слушая возможных возражений, она выходит.

Оживая с каждым глотком обжигающей жидкости, Кирилл рыщет взглядом и быстро находит искомое.

В прихожей появляется всклокоченная копия Эйнштейна с растиражированной фотографии. Воспитательница Реброва, едва видная за спиной, указывает на Кирилла:

— Вот.

— Покажите язык, голубчик, — сразу переходит к делу бывший доктор, — скажите «а-а».

Осмотрев, он достает из кармана прихваченные с собой лекарства.

— От кашля. И от температуры, если зашкалит. На всякий случай — снотворное. Нужно пропотеть и хорошо выспаться. Это если дело не зашло далеко. Тогда «скорую» — и в больницу.

— Спасибо.

— Чай с медом? Это правильно. Потом растереть спиртом и закутать. Не вставать под угрозой расстрела. Потеть до полного выздоровления.

Дедушка лукаво глядит на хозяйку.

— Сейчас, — бежит она к кухонному шкафчику.

Со смачным кряком оприходовав честно заработанную стопочку, повеселевший «Эйнштейн» исчезает.

Кирилл не сводит глаз с одиноко белеющего в углу компьютера. Компактная «яблочная» машина.

Воспитательница перехватывает взгляд, смущенно опускает свой:

— От мужа остался. Он просто фанател. А мне так, для баловства — одноклассники, фотки… Разбираешься?

— Можно посмотреть?

Над компьютером висит прикрепленная кнопкой благодарственная грамота из садика. Кирилл вглядывается. Марине Михайловне Ребровой. Ага, вот как ее зовут. Память подтверждает не раз слышанное от сына. Слышанное, да ведь не слушаемое.

— Марина…

Она вздрагивает. Он впервые назвал ее по имени.

— У вас есть интернет?

— Да.

— Можно воспользоваться?

— Через «Виндоуз» устроит?

— Конечно.

— На основном у меня много личного, даже заставка… — Марина смущается. — Но если нужно…

— Нет-нет, — он примирительно выставляет ладони, — пусть будет «Виндоуз».

Придерживая левой рукой какую-то клавишу, Марина вызывает выбор операционок. Щелкает правую. С жужжанием начинает грузиться детище «Мелко-мягких».

— Пожалуйста. Но, может, сначала лекарство?

— Лучшее лекарство — здесь. — Кирилл бросает взгляд в сторону монитора.

— — —

— Говорите, был? — Мужчину интересует недавний прохожий.

— Был, — ничуть не сомневается дворник.

Разговор идет там же, на еще не расчищенной до конца дорожке. Соскучившийся по общению дворник с довольствием рассказывает:

— Еще бы такого не запомнить. Я только близко вижу плохо, без очков даже заголовки читать не могу. А на таком расстоянии…

Собеседник морщится, глядит на часы. Дед продолжает:

— Возраст, понимаешь. Шевелиться надо. Думаю, дай почищу немного, а то ноги совсем ходить перестанут.

— Про него, пожалуйста. — Металл в голосе. И словно затвор щелкает.

— Искал он здесь кого-то. — Дворнику не нравится, что его не слушают. Еще больше не нравится, когда давят. Настроение падает вместе с желанием говорить искренне.

— Кого?

— Кого-то из сотрудников.

Дворник кивает на детсад, но уточнять не собирается.

— Нашел? — тон почти угрожающий.

Дед присматривается к собеседнику получше. Хоть и цивильный, а смахивает на бандита. Глазки колючие, мышцы даже сквозь куртку бугрятся. Повидал таких в свое время. А прежний больше на алкаша походил, зато говорил душевно.

— Кто ж его знает, — пожимает он плечами. — Нашел, не нашел. Мое дело снег убирать. Закурить не найдется?

Вместо ответа — удаляющаяся спина.

— — —

Глава 7

Первым делом — создать новый почтовый ящик. Кирилл вводит бессмысленный набор букв. Так безопасней. Затем набирает электронный адрес Алекса, простой и потому запомнившийся.

Руки хозяйки протягивают лекарство. Он бросает в рот, глотает и благодарно кивает, не отрываясь от монитора — спасибо, дескать. Марина молодец, подошла сбоку, чужими секретами не интересуется. Поставила перед ним забытую горячую чашку, накинула на плечи пуховой платок и отошла.

Кирилл далеко.

Тема письма? «Объявился». Текст: «Срочно жду новостей». Подпись: «Потерявший и потерявшийся». Отправить.

Все. Ждать.

Он сгибается в так долго сдерживаемом кашле. Хватает чашку, благодарит глазами испуганную Марину.

Дом человека — его крепость. Снаружи. Внутри — варианты. У кого-то — вечная детская, у кого-то — спальня, у кого-то — кухня. У Марины и внутри была крепость. Ухоженная, уютная, но все равно — крепость. Видимо, после смерти супруга так и не получилось впустить в жизнь другого мужчину. Кирилл не видит признаков, что здесь часто или надолго бывает кто-то посторонний.

Глаза Марины добры и немного более откровенны, чем следовало бы. Она очень хочет ему помочь. Если бы у него не было Алены…

Глупые мысли. Но что-то слишком часто посещают последнее время.

Алена была, есть и будет. Другие не нужны. Он сделает все, чтобы вернуть.

А ведь сейчас кто-то с ней может… Ведь может? И раньше, как выяснилось, она была не такой, как представлялось. Вот ведь как.