Всемуко Путенабо

Мир сузился до размеров точки, грозящей взрывом. Взрыв разнесет в клочья голову и сердце — новый Большой взрыв, уничтожающий прошлую Вселенную и рождающий новую. Мир без Кирилла. Потому что — зачем?

— При «пяти» подписываешь приговор обоим, — вставляет голос.

Соленый туман.

Чугун на плечах.

Дрожь и пустота.

— — —

Дом, милый дом!

Опухшие блины некогда симпатичных рях глядят на него с упреком: бросил, гад? Прохлаждался, пока здесь от тоски и безденежья помирали?

«Родненькие вы мои…» — умиляется Вращ, входя в тепло привычности.

Добрался. Денег хватило только на электричку. Позор.

Зато цел. Развязать руки проблемы не составило, он склизкий, как водный змей, и гибкий, как пиявка. А вот без шапки плохо было, едва не окочурился. Выдержал. Здравствуй, родная столица, дорогая моя Москва.

Придется придумывать новый способ заработка. Не девочки и не шантаж. Он уже понял — не его это. Хватит. Чтоб еще раз в такие приключения… Куда-то из дома… Да ни ногой.

Как же хорошо дома!

Грохот. Панический визг здесь и вылетевшая дверь там. Вламываются два гибрида гамадрила с гиппопотамом и берут его под белы рученьки:

— Вращ?

Когда тело трясется — голова кивает.

— Бери все, чем грозился одной прелестной девушке, и побыстрей. Ждать не любим, забывчивости не простим. Поедешь с нами.

«Ох, Эсмеральда… А думал — удача».

— К-куда? — Он суетливо собирает снимки и документы, понимая, что эти шутить не будут.

Они смеются:

— Далеко. В один прекрасный маленький город, где серьезные люди хотят задать тебе пару вопросов.

Мышцы обмякают и превращаются в безвольные тряпочки. Словно в надутый воздушный шарик — нагретым паяльником.

— — —

Рай близок. Перед глазами. Но эти двери закрыты для него.

Пристроиться к створкам и протискиваться, протискиваться, немея от причащения к божественному…

Ох, как трудно перебороть. Рано. Подождать всего день…

Часть 5 Ночь с субботы на воскресенье

Глава 1

— Стоп! Чего еще? Только не говори, что финансирование закрыли.

— Стрельников не приедет. Занят в другом месте.

— Насколько занят? Обещал! У нас контракт!

— Там платят больше. Намного.

— Капец. То Выжигалов, то Стрельников…

Взгляд падает на временно взятого уборщика.

— Эй! Хочешь заработать?

Счастливое лицо малооплачиваемого мигранта каждой мышцей кричит, что, несомненно, да!

— Сценарист! Переписывай роль Стрельникова под лицо кавказской национальности. Так даже колоритней получится.

Сценарист с сомнением глядит на подбоченившегося таджика:

— Какой из нашего Амирджона кавказец?

— Замечательный! И нос нужный. — Режиссер поворачивается к Амирджону: — Скажи: «Иды суда».

— Иды суда.

— Класс! Чего остальные встали? Работаем, не отвлекаемся. Все проблемы решены.

— А национальный вопрос? Нас со свету сживут, клип с ротации снимут.

— Какой такой национальный вопрос? Где? Потому что роль Стрельникова у нас отрицательная?

Взгляды разбегаются. Сценарист тоже отводит глаза:

— А в Штатах давно кино без хорошего черного или желтого невозможно. А если с плохим — себе дороже. Даже автобиографичное и историческое. Полный маразм, но в этом плане мы им в зад дышим. Уже почти воткнулись. Лучше перестраховаться.

Режиссер негодует:

— Перестраховаться?! Значит, если сделать роль стопроцентно положительной — с точки зрения политкорректности все станет нормально?

— Конечно.