Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920

Фирме „Эссеней” хотелось сохранить эту „золотую жилу”. Андерсон предложил Чаплину 500 тыс. долл. в год в случае возобновления контракта. Комик принял предложение к сведению и ждал других. „Мьючуэл” предложил 10 тыс. долл. в неделю, не считая премии в 150 тыс. долл. при подписании контракта. Чтобы заработать одну только премию, маленький комик прежде должен был бы работать 10 лет у Сеннетта и 25 — у Карно.

Чаплин принял предложение. В его распоряжение была предоставлена студия, которую назвали „Лоун стар” („Одинокая звезда”), так же как называлось общество, образованное для производства фильмов Чаплина. Часть его труппы последовала за ним: Эдна Первиэнс, Шарлотта Мино, Ллойд Бэкон, Лео Уайт. Косоглазый Бен Тюрпин отправился искать счастья в ином месте. К верному оператору Чаплина, Ролли Тотеро, присоединился Уильям Фостер, присланный компанией „Мьючуэл”. Облеченный большими правами, чем в „Эссенее” [40], Чаплин принялся за работу.

Контракт с „Мьючуэлом” был подписан в Нью-Йорке. Чаплин прожил там недолго; однажды он увидел в метро, как толстяк пассажир упал с эскалатора. Этот инцидент вдохновил его на создание фильма „Контролер универмага”, действие которого развертывается у движущейся лестницы в большом универмаге. Деллюк кратко и очень хорошо изложил если не действие, то по крайней мере основные перипетии:

„Строить глазки восковому манекену, служащему для примерки платья, выплескивать воду в глаза хозяевам, приводить в беспорядок выставку товаров, дразнить самого важного администратора магазина — все это шалости школьника. Важнее внимательно следить за движущейся лестницей: нескончаемой гусеницей ползет она вверх между перилами. Вся трагедия в этом…

В хорошо сделанной пьесе есть предатели. И, конечно, первейший предатель — лестница. Ну и администраторы магазина модных товаров. Они сейчас унесут кассу (в чемодане). Вмешивается Чарли. Некоторую роль играет машинистка. Напряжение достигает невероятной силы. Подъемник движется, унося воров с быстротой гильотины… Полицейские. Чарли, извиваясь ужом, проскользнул под ногами своих врагов, то есть всех окружающих.

Его теснят дула револьверов, сжатые кулаки, запертые двери. И он вновь обращается к испытанному средству — танцу…

Ну, а после надо заканчивать. Отсюда — апофеоз и катастрофа. Все летит и все бежит; все смешивается, сталкивается — это переворот, осада, разгром, несказанный ужас, а механическая лестница все поднимается”.

Этот фильм вдохновляет молодого Луи Арагона, и он пересказывает его содержание в стихах [41]:

СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ЧАРЛИ

Подъемник все спускался, дух захватывая,
А лестница людей вверх мчала.
Дама по-прежнему молчала,
Да она восковая!
А я-то в любви чуть не признался, право.

Эх, приказчик —

Приклеенные усики, брови — умора,
Вскрикнул, будто за ус его тянут.
Чудак.

Кого я вижу! Чужеземную красотку

Что вы, сударь, ведь я не кокотка.
К счастью, у нас Чемоданы свиной кожи:
Прочней не найти.

Вот этот:

Двадцать долларов

А в нем — тысячи.
По-прежнему та же манера,
Нет чувства меры И логики нет.
Печальная тема.

В „Мьючуэле” Чаплин мог возводить относительно более пышные декорации. Поэт аксессуаров становится и поэтом неподатливой техники, которая все время портится, как было показано позже в фильме „Новые времена”.

Декорации и аксессуары также играют важную роль и картине "Пожарный”. Чарли начинает с того, что посягает на достоинство важной пожарной машины, открывая кран, чтобы налить себе горячего кофе. Но в „Пожарном” он, пожалуй, несколько злоупотребляет дешевыми кистоунскими эффектами. Правда, удивителен ритм фильма и некоторые находки, например эпизод, где разъяренный франтоватый французик вопит, стучит ногами, потому что дом его горит, в то время как Чарли и его приятели-пожарные не спеша, с полнейшей сосредоточенностью доигрывают партию в шашки.

— Ах, эта машина, к которой прислонился Чарли-пожарный! — снова с восхищением говорил молодой Луи Арагон и добавлял:

„Только Чарли Чаплин ищет внутреннего смысла в кино и, всегда упорствуя в своих исканиях, с одинаковым вдохновением доводит смешное и до абсурда и до трагедии.

Аксессуары, которыми он окружает созданного им персонажа, неотделимы от действия. Каждая вещь нужна, нет ничего лишнего. Аксессуары — это у Чарли само видение мира, а с тех пор, как он открыл для себя технику и ее законы, он одержим страстью к аксессуарам до такой степени, что каждый неодушевленный предмет он очеловечивает — видит в нем механическую куклу, которую можно завести.