Всепоглощающий огонь

«Не слишком на это рассчитывай», – произнес надоедливый внутренний голос, и Грейланд вынуждена была признать, что надоедливый внутренний голос, скорее всего, прав. По словам Лимбара, уже поползли слухи, что это она приказала убить Надаше. Слухи выглядели просто смехотворными, и Лимбар был прав: вряд ли они будут иметь значение, особенно для кого-нибудь вроде графини Нохамапитан. Графиня разозлилась не на шутку, когда Грейланд проявила милосердие к ее дочери; вероятно, она превратилась бы в настоящий вулкан ярости при мысли о том, что ее дочь убили по приказу имперо.

Но смерть Надаше вызывала у Грейланд еще и грусть, что слегка сбивало ее с толку и злило. Ясно было, что Надаше никогда не проявляла к ней особого интереса. Грейланд познакомилась с Надаше, когда была еще Карденией Ву-Патрик, а ее брат Реннеред – кронпринцем. Надаше, только начавшая встречаться с Реннередом, оценивающе оглядела ее, определила минимум учтивости, который следовало проявить по отношению к незаконнорожденной сестре ее царственного дружка, и проявила учтивости ровно столько, сколько соответствовало оценке, не больше и не меньше. Кардения, тогда еще не слишком подкованная во всем, что касалось чувств, не могла понять, почему она ощутила в тот день смутную обиду и печаль. Даже сейчас это тревожило ее.

Возможно, в этом была и причина ее нынешней грусти. Будь Надаше чуть добрее, или умнее, или попросту чуть лучше как человек, они с Карденией (а также Грейланд Второй, которая теперь, в зените славы, ждала очередной встречи над пустой чайной чашкой) могли бы стать подругами, а может, даже наперсницами.

Даже сейчас Грейланд видела в Надаше немало положительных черт. Та была умна, уверена в себе, красива и так далее – качества, которые сама Грейланд находила в себе не без труда. Дружба и доверие такого существа значили бы для нее очень много. И то, что Надаше считала ее пустым местом, ощущалось как подлинная трагедия.

«Тебе просто недостает друзей», – сказал внутренний голос, что во многом было правдой. Грейланд вспомнила покойную Наффу, милую подругу, которая стала для нее всем, чем могла бы стать Надаше, если бы захотела. Грейланд тосковала по Наффе, но не в сексуальном или романтическом смысле: то была тоска по лучшей подруге, самому близкому человеку, без которого не знаешь, как жить.

«Зато теперь ты не знаешь, как жить без Марса», – заметила та часть ее разума, что принадлежала пятнадцатилетней девочке. Может, и так. Грейланд вспомнила их первую ночь, и ее обдало радостным теплом. Сперва им было до смешного неловко, а потом вдруг все стало хорошо, и мысль: «Господи, что творится, неужели у нас все получится?» – сменилась думой: «Черт побери, все получается, вот здорово!» – а потом, слава богу, никаких мыслей не осталось – только радость и удовлетворение. Впервые после потери Наффы Грейланд ощутила себя по-настоящему собой: это было совсем по-другому, и в то же время ожидаемо, и все-таки совсем непредвиденно.

Марс помог ей, точно так же как раньше помогала Наффа. Грейланд чувствовала, что и Надаше могла бы помочь ей вот так, если учесть, что многие ее сильные стороны дополняли сильные стороны самой Грейланд.

Но Надаше… оставалась Надаше: не суммой всех своих качеств, а чем-то совершенно иным. Ее не интересовало то, что могла предложить Грейланд, – кроме ее положения и возможной пользы для дома Нохамапитан.

В сад вернулась Обелис Атек, ведя за собой архиепископа Корбейн, на которой вместо церковного облачения был простой скромный костюм. Грейланд улыбнулась – Корбейн явно давала понять, что от нее не ускользнули приглушенные тона одежды имперо.

Грейланд с улыбкой встала, приветствуя посетительницу и выбросив из головы Надаше вместе со всем домом Нохамапитан. Надаше больше не было, и все, чего она хотела для себя и своей семьи, осталось в прошлом, как и то, чем она была или могла бы стать для Грейланд. В последний раз ощутив облегчение и грусть по поводу смерти Надаше, Грейланд переключилась на Корбейн и на проблемы настоящего.

«Прощай, Надаше, – подумала Грейланд. – Покойся с миром. Надеюсь, ты не воскреснешь».

Глава 11

После того как Надаше пришлось целый день прятаться и пробираться тайком в компании наемников, о чем ей совершенно не хотелось вспоминать, она оказалась на «Вините во всем меня», личном корабле-«пятерке» ее матери.

Надаше казалось донельзя экстравагантным, что мать использует «пятерку» для перемещений от одной звездной системы к другой, но, если подумать, ее мать фактически жила на корабле. «Пятерка» была ее домом, даже когда находилась на орбите над Тератумом. Графиня Нохамапитан никогда не бывала в Басантапуре, крупнейшем городе Тератума, и вообще не спускалась на планету.

«Что ж, таков был уговор, – подумала Надаше. – Папаша получил Тератум, а мамочка – всю остальную Вселенную».