Всерьез (ЛП)

Я бы, наверное, мог его раздеть и соблазнить, и он бы позволил, но меня полностью обезоружила собственная нежность. Вместо этого я начал вытирать его, обнажая сантиметр за сантиметром худое тело, промокая воду полотенцем, пальцами, иногда губами. Я гладил жилистые мускулы, хрупкие косточки. Целовал воспаленные места на коже.

Он вздрогнул.

— Как я их ненавижу.

— Все не так уж и плохо. Мазью или гелем с перекисью бензоила мажешь?

— Маслом чайного дерева. Мама не верит в химию.

— Тоже хорошо.

Он не ответил.

— Они тебя не уродуют, Тоби. — Я нежно провел пальцем по россыпи темных пятнышек прямо над левым соском. — Они просто есть и все.

— Ну… — Он переминался с ноги на ногу. — Спасибо, но лучше бы их не было.

— Со временем пройдут.

— А если нет?

— А если нет, тогда присоединишься к еще восьмидесяти процентам населения страны.

Ответ его явно не устроил, и он буркнул себе под нос что-то неразборчивое. Его губы были совсем рядом с моими. На поцелуйном расстоянии. И чтобы отвлечь себя — нас обоих — я обернул его полотенцем вокруг талии и опустился на колени на коврике. Он хрипло выдохнул, а глаза еще больше потемнели. Я обхватил пальцами его щиколотку и поставил ступню себе на бедро. Концом полотенца я собрал и изничтожил льнувшую к нему воду. Каждую каплю, одну за другой. Повторил то же самое с другой ступней, а затем начал подниматься выше — по жестким курчавым волоскам на голенях, вверх по коленям до гладких бедер и нежной, как шелк, кожи на их внутренней стороне.

— Ч-черт. — Я чувствовал, как он дрожит под ладонями, полотенце уже не скрывало явной эрекции. — Чертчертчерт.

— Все… хорошо?

— Да. Просто сегодня, ну, лучшая ночь секса в моей жизни.

И поскольку именно это я и хотел сделать раньше — что, возможно, мне и следовало сделать — я провел рукой у него по ноге, обнял за бедро и прислонился виском к его колену. Закрыл глаза. Пальцы Тоби осторожно перебирали мне волосы, было тихо, темно и спокойно. И хорошо, так хорошо.

Время обвернулось вокруг нас обоих и крепко обняло.

— Знаешь, — наконец сказал он, — моя одежда уже, наверное, высохла.

Путь обратно на ноги оказался долгим, и я внезапно почувствовал, насколько устал. Я поддернул повыше полотенце и туже закрепил его на Тоби.

— Вызвать тебе такси?

Он повернулся и посмотрел в окно, сквозь жалюзи на котором уже пробивался серый предутренний свет.

— Да скоро уже метро начнет ходить.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты бродил ранним утром один по улицам.

— Слушай, ну я же не ребенок. И постоянно один брожу, ничего не случится.

В среднем за год в Лондоне происходит около ста семидесяти убийств. Ориентировочно семьдесят тысяч вооруженных нападений. Примерно четыре тысячи нападений с огнестрельным и двенадцать тысяч — с холодным оружием.

— Знаю, но все равно предпочту, чтобы ты взял такси. Или… — вырвалось у меня прежде, чем я успел себя остановить.

— Или?

— Или… останься на ночь. На оставшуюся ее часть.

Он прищурился, и я понял, что опять могу стать жертвой его очевидных махинаций. А главное, тут даже не скроешь, что сам же намеренно в них и ввязался.

— Где остаться, у тебя на диване?

— У меня есть комната для гостей.

— Спасибо, конечно, но лучше я попытаю счастья с метро.

— Не манипулируй мной, Тоби, — сказал я со всей строгостью, на которую был способен. Он заулыбался, ни капли не пристыженный.

— Я не манипулирую, я веду переговоры. Ты не хочешь, чтобы я ехал домой на метро. Я хочу остаться с тобой. С тобой.

Ох, в проигрышах ему крылось свое пугающее удовольствие.

— Если останешься со мной, между нами ничего не будет.

Я ожидал возражений (даже надеялся на них?), но он только кивнул и с таким энтузиазмом, что подумалось, уж не сдался ли я безоружному противнику? Эта мысль заботила меня куда меньше, чем следовало бы.

— Ну, ладно. Сюда.

И так я отвел его в спальню, которую когда-то делил с Робертом.

— Да-а, мужик, дом у тебя, конечно… — присвистнул Тоби.

Время, которое я посвятил его обустройству, казалось потраченным зря. Хобби другого человека. Я подтолкнул Тоби к кровати. Он сбросил полотенце и нырнул в простыни, но не раньше, чем успел сверкнуть бледными бедрами и ямочками на пояснице.

Я выключил свет, чтобы не смотреть, какие очертания принимает его тело под одеялом, пока он ворочался и устраивался поудобнее. После чего снял халат и осторожно улегся рядом.

Он все еще ерзал, тихо мурлыча себе под нос, и так основательно завернулся в одеяло, что я не поручился бы, что смогу его вообще оттуда когда-нибудь вытащить.

Я обычно не сплю на спине, но сейчас посчитал, что так будет благоразумней.

— Спокночи, Лори.

— Будильник завести?

— Неа, не надо.

Боже, в его усталом голосе звучала та же хрипотца, что и от возбуждения. Я уже довольно давно ни с кем не делил кровать и успел забыть, каково это — ощущать под боком чужое тело. Мне практически слышались взмахи его ресниц и биение его сердца.

Что было плодом моего воображения, поскольку он улегся на бок, спиной ко мне, и свернулся тугим калачиком.