Всерьез (ЛП)

Я слушал его дыхание, пока оно не стало медленным, ровным и глубоким, после чего рискнул и перекатился к нему. Я даже не почувствовал, когда он сдвинулся, но внезапно его тело оказалось крепко прижато прямо ко мне — спина к моей груди, зад уютно устроился в гнезде моих бедер. Он сладко и явно умышленно засопел. «Интересно, улыбается или нет?»

Я закинул на него руку и подтянул к себе, пальцы практически инстинктивно сомкнулись вокруг запястья, чтобы не сбежал.

Назвался груздем, с волками жить… и так далее, и тому подобное.

По телу пробежал мягкий импульс желания — не секса, не боли, не унижения или иного вида разрядки, а вот этой спокойной близости. Обнимать кого-то в темноте.

Он, видимо, это тоже почувствовал. Как я шевельнулся за его спиной, как у меня перехватило дыхание. Я ждал, беспомощно и в подспудном страхе, ответа. Поцелует. Возьмет. Я бы не сопротивлялся. Принял бы его со всей его искренностью, настойчивостью и юным желанием запретного. Но он не солгал, когда пообещал мне пощаду. Его пальцы согнулись, чтобы погладить меня по руке, и он устроился поудобней в изгибе моего тела, дав мне вот это взамен.

Глава 4. Тоби

Я просыпаюсь хрен знает во сколько в чужой кровати в руках у человека, которого едва знаю, и не могу представить чего-то еще идеальней. Меня никогда так не обнимали. Настолько… целиком. Его пальцы до сих пор лежат на моем запястье, хоть и не сжимая. Такая приятная тяжесть — как будто он не в силах меня отпустить. Он, наверное, за ночь и не пошевелился ни разу.

Я суперосторожно, чтобы не разбудить, поворачиваюсь под обхватившей меня рукой лицом к нему.

Лори.

У него слегка пахнет изо рта, но и у меня не лучше — обычный утренний запах. Мне просто нравится на него вот так смотреть. Во сне он в чем-то больше, а в чем-то меньше похож на себя — одновременно строгий и мягкий. И, уютно устроившись рядом с ним в тепле, самому не верится, сколько всего он мне дал за одну ночь: силу, подчинение, доброту. А теперь и вот это. Умиротворенность.

Он еще и первый человек, который воспринял меня серьезно. Первый, с которым я по правде почувствовал себя красивым. И, блин, ну что я после этого смогу дать ему взамен?

Очень-очень аккуратно я касаюсь его ресниц. Уголка рта. Вообще не шевелится. И меня немного напрягает, что так, пожалуй, ведут себя сталкеры.

Знаю, мы с ним не любовники и не друзья, даже не встречаемся, и да — он проснется и вызовет такси, чтобы оно увезло меня из его жизни. Но надеюсь, он не будет жалеть об этой ночи — о том, как привел домой глупого мальчишку. Я-то буду помнить о нем до конца своих дней.

Не уверен, что я все тот же человек, который пробрался в тот дурацкий клуб. Единственное, что там оправдало ожидания — это Лори. Мне даже где-то хочется, чтобы мы с ним встретились позже, когда я буду старше и круче, и весь такой утонченный. Не знаю, как именно бы встретились — как-нибудь. Не могу себе толком представить. Лучшее, на что способно мое воображение, это мы в смокингах. И сидим в таком типа… баре с дубовой мебелью и свечами, в темных тонах. И я такой бармену: «Лучшее виски, что у вас есть, пожалуйста». И Лори выглядит совсем как сейчас, но я какой-то нечеткий, и мозг так и хочет подставить на мое место Дэниэла Крэйга, и, ёпт, что это за фантазия такая, где мою роль в моей же голове играет кто-то левый?

А потом, встреть я его в другой раз, меня бы сейчас здесь не было. И он не стал бы моим первым. А я это ни на что не променяю.

Надеюсь, я после него вообще смогу смотреть на других мужиков.

Понятия не имею, сколько сейчас времени. Поздно, видимо, судя по солнечному свету, который весь яркий, сверкающий и пронзительный, как иногда бывает после страшного ливняка. А еще спальня у Лори — это такая до невозможности прекрасная комната для пробуждений, почти как из сказки, особенно если посмотреть на огромную кровать с пологом. Точнее, какой-то ее понтовый современный вариант, что ли, раз балдахина-то над кроватью как раз и нет, только корпус и столбики по бокам спинок, покрытые резными спиралями и изгибами, и с блеском, который встречается только у очень хорошего дерева — таким глубоким и насыщенным, что оно кажется теплым на ощупь. Богато, но без показухи и, честно сказать, у меня от вида этих столбиков рождается целая куча непристойных идей.

Он бы охеренно выглядел привязанным за руки, за ноги к краям такой кровати.

И уж эту-то фантазию я могу вообразить во всех деталях.

Не уверен насчет технических моментов, но, думаю, тут можно скрутить человека во всякие интересные позы. Под человеком я Лори имею в виду. Ноги подняты и широко раздвинуты, руки над головой. Открытый, беспомощный и немного униженный. И он так заводит, так заводит. Я точно знаю, как бы он смотрел: нахмуренный, и готовый на все, и смущенный, и возбужденный.

И мой. А я — его, за то, что разрешает мне с собой такое сделать.

Господи, каково это вообще — когда тебе настолько доверяют и настолько тебя хотят, что отбрасывают страх, стыд и комплексы? Все то, что вроде как важно. Частицы нас, которые мы должны защищать и беречь.