Всеволод Бобров

Вратарь Борис Запрягаев на вопрос, кто из нападающих первого поколения доставлял ему наибольшие неприятности, ответил без долгих раздумий: «Бобров, несомненно. Чудо-форвард. Никогда он не играл по бортам, только подберёт шайбу и в центр, кратчайшим путём — по прямой — мчит на ворота.

Все знали его манеру, его знаменитый трюк с виражом за воротами, но никто ничего поделать с Севкой не мог. Я, естественно, знал, что Бобров любит показать бросок, а затем объехать ворота и забить в незащищённый угол, но всё происходило так быстро, что я просто не успевал переместиться».

Ему вторил защитник ЦДКА Владимир Меньшиков: «На сборах мы тренировали выезд из-за ворот с последующим броском. Но забивать шайбу в ближний угол, выкатившись из-за ворот, получалось в игре только у Боброва».

В своей книге «Мой друг хоккей» Николай Сологубов писал: «Сколько себя помню, Бобров всегда имел хорошую прессу. Правда, иной раз его упрекали в излишнем индивидуализме, забвении командной игры. Но в том-то и дело, что именно его редкое индивидуальное мастерство было главным козырем в действиях первой тройки. Бабич, Шувалов, а также Трегубов и я выполняли всю подготовительную работу, делали всё для удачного рывка-взрыва Боброва. И надо сказать, он почти всегда оправдывал и наши надежды, и наши коллективные усилия...

Многие, очевидно, помнят его коронный, чисто бобровский приём, когда Всеволод, приблизившись к воротам с фланга, заставлял вратаря закрывать ближний угол и, показав, что вот-вот сделает бросок либо передаст шайбу в центр, на “пятачок”, Виктору Шувалову, мгновенно объезжал ворота и забрасывал шайбу в противоположный угол, куда вратарь чаще всего не успевал переместиться. Что и говорить, это было очень эффектно! Приём всегда вызывал шумные аплодисменты, ликование трибун».

Удержать Боброва в рамках правил защитники не могли. Но от них этого требовали тренеры. Зачем нужны защитники, если они не способны остановить форварда, любой прорыв которого может привести к голу?

Спартаковец Анатолий Сеглин делился своими ощущениями защитника-оппонента: «Вот представьте: он идёт с шайбой, клюшка в левой руке. Ты под него подстраиваешься, под клюшку. Вдруг он в одно мгновение перекладывает клюшку из левой руки в правую, рывок вправо — и всё! У него же размах был огромный: от клюшки в левой руке до клюшки в правой — метров восемь, не меньше. К тому же он ещё и корпус наклонял очень сильно. Попробуй удержи! И уходил, конечно...»

В книге Анатолия Салуцкого приведены слова Анатолия Тарасова, всегда отстаивавшего взятые на вооружение принципы: «“Звезду” легко нейтрализовать. Когда Сологубов нейтрализовал Боброва, мы выиграли у ВВС». Однако случилось это лишь однажды — в сезоне 1952 года. В другом матче того же сезона итог был противоположным.

Будущий заслуженный тренер СССР, а тогда начинающий защитник ЦДСА Николай Карпов делился впечатлениями: «52-й год, в матче с ВВС Бобров один нас раскатал. Тарасов был играющим тренером и запутался совсем. Сологубову кричал: “Да убей ты Севку этого, курносого!” Колька стал за ним гоняться — но Боброва не поймаешь, он видит всё! В какой-то момент показал ему, что в одну сторону пойдёт, сам скользнул в другую, и Сологубов едва борт плечом не прошиб. А “Бобёр” тихонечко ворота объехал, да и положил нам третью шайбу».

О том матче Бобров отзывался так: «Поражение или даже ничья пагубны для нас. Только победа. Мы вырываем её со счётом 3:2. Вырываем, прежде всего, благодаря мастерству Мкртычана. В третьем периоде, в последней десятиминутке, он отбил несколько таких бросков, показал такое необыкновенное вратарское умение, что я до сих пор восхищаюсь, вспоминая это».

Восхищался он и Николаем Сологубовым. В книге «Рыцари спорта» Бобров отмечал: «Никогда я не встречал соперника более опасного, более трудного, более “вязкого”, чем Николай. Ему часто в матчах ЦДСА — ВВС поручали персонально опекать меня, и, признаюсь, это были самые трудные минуты моей хоккейной жизни».

Николай Сологубов в 1950-х был сильнейшим защитником не только советского, но и мирового «любительского» хоккея (без кавычек здесь не обойтись, хотя статус многие годы был именно таким). Сологубов первым в нашем хоккее ввёл в практику применение силовых приёмов, с его появлением ушло время бесконтактного хоккея.

О защитнике армейцев и сборной Виктор Шувалов говорил: «Опять же вспомню Сологубова. Он, бывало, так встретит в открытом бою, так, простите, “плюнет в душу”, как у нас иногда выражались, что уж больше с ним не хочется встречаться. Но всё по правилам и красиво».

Во времена Боброва не было «тафгаев». Это теперь у многих звёзд НХЛ появились телохранители, которые вступаются за них на площадке при первых же попытках соперников сыграть грубо.

Но и в ЦДКА послевоенных лет был хоккеист, который мог отбить у соперников желание запугивать Боброва грубыми приёмами. Это был Владимир Венёвцев.

Представляя его в своей книге, Анатолий Салуцкий писал: «У него было несколько длинноватое, зато весьма выразительное прозвище “пополам или вдребезги”.