Всеволод Бобров

В советской сборной, как мы уже знаем, всё обстояло иначе. Автандил Чкуасели вспоминал: «Я хорошо помню, что до начала матча нам, игрокам, показали телеграмму от Сталина: “Мы в вас верим, вы должны победить”. Да, нам напоминали, и довольно часто, что матч надо выиграть во что бы то ни стало. Это на нас действовало не столько ободряюще, сколько угнетающе».

Волею судеб именно Чкуасели оказался в центре внимания при рассмотрении причин неудачи в переигровке.

Молодой тбилисец, который обычно играл на позиции левого крайнего нападающего, вряд ли мог себе представить, что будет призван в основной состав.

Глубоко проанализировал эту ситуацию Аркадий Галинский. Оказывается, в день матча врач команды Алексей Найдёнышев и Константин Бесков подтвердили, что динамовец готов сыграть инсайдом. Это известие обрадовало Аркадьева, но вводить в состав Марютина он на сей раз счёл нецелесообразным. Иными словами, тренер, имея возможность поменять по сравнению с первым матчем местами Бескова с Марютиным, делать этого не стал.

«Аркадьеву хотелось, чтобы в переигровке у футболистов был гораздо больший, нежели в первом матче, простор для атакующей игры в центральной полосе, — продолжал Галинский. — И следовательно, требовалось максимально растянуть вдоль фронта югославскую защиту и полузащиту. А этого можно было достичь только путём равномерного “посева” пяти нападающих по всей ширине поля.

Тогда-то Аркадьев подумал о Чкуасели и, переговорив с ним, убедился, что молодого футболиста перспектива участия в переигровке ничуть не смущает. Впрочем, прежде чем объявить о своём решении, Аркадьев держал совет с Якушиным, а затем — в его присутствии — с Бобровым, Бесковым, Николаевым и Трофимовым. Возражений против кандидатуры Чкуасели не выдвинул никто».

Далее Аркадий Галинский раскрыл план тренеров, суть которого состояла в том, что своей активностью на фланге Чкуасели должен был связать действия правого защитника — лучшего в обороне югославов — Бранко Станковича.

«Оказывается, Аркадьева привлекало умение Чкуасели действовать по “желобку”, — пояснил Галинский. — Это означало, что без крайней надобности он не станет смещаться в центр, а следовательно, уведёт и своего визави к боковой линии».

Однако ставка на форварда из Тбилиси себя не оправдала. Фридрих Марютин поделился наблюдениями: «Я на скамейке сидел, смотрю: Чкуасели на первых же минутах ка-а-к по флангу прошёл, отличную передачу сделал! И всё. Встал на бровке. Скамейка близко, грузины — запасные — ему кричат: “Давай, беги!” — а тот в ответ: “Не могу, трясёт меня...” И играли десять человек».

Именно это как причину поражения в матче с югославами и инкриминировали затем Борису Аркадьеву. В ход шли разные аргументы, вплоть до того, что Чкуасели плохо владел русским языком и не понимал подсказок тренеров.

Факт, однако, остаётся фактом: Чкуасели сыграл неудачно и был слабым помощником партнёрам. Что и признал впоследствии выдвинувший его Михаил Якушин.

Переигровку Всеволод Бобров прокомментировал так: «И на второй матч с югославами мы выходили с желанием обязательно добиться победы... Решено было, если, конечно, это удастся, сразу захватить инициативу, атаковать с первых минут, подключая для этой цели обоих полузащитников.

— Нужно постараться сразу же добиться успеха, прочно захватить центр поля, заставить противника обороняться, — говорил нам на установке Борис Аркадьев.

Поначалу всё шло по плану. Мы прочно заперли соперников в зоне штрафной площади, и на 6-й минуте мне снова удалось забить гол. Однако через тринадцать минут югославы проводят ответный мяч.

А ещё через десять минут произошёл трагический для нас случай. Кто-то из югославских полузащитников навесил мяч на штрафную площадь. Здесь не было ни одного нападающего соперников. Анатолий Башашкин размахнулся для удара, но в этот момент мяч, ударившись о кочку, отскочил в сторону и попал нашему защитнику в руку. И хотя не было никакой реальной угрозы воротам, хотя каждому мало-мальски знакомому с правилами было ясно, что это досадная случайность, не влияющая на течение игры, англичанин Эллис, судья, безусловно, хороший, творчески мыслящий, на этот раз оказался педантом. Он назначил одиннадцатиметровый удар. Бобек пробил сильно, точно. 1:2».

Гол Боброва описал в своей книге Игорь Нетто: «Всеволод Бобров, получив мяч, неожиданным, быстрым ударом забил гол буквально в просвет между игроками бросившейся к нему защиты».

Правильность ответного мяча югославов на 19-й минуте поставил под сомнение Николай Романов: «Из явного положения “вне игры”, которое судья якобы не заметил, в наши ворота был забит гол. Счёт стал 1:1...»